— Огонь!
Пушкарь поднес факел к запальному отверстию пушки, и она, громыхнув и извергнув клуб дыма, откатилась немного назад вместе с лафетом.
Ядро врезалось в руль бригантины и разбило его вдребезги, сделав ее неуправляемой. Штурвал у рулевого стал свободно вращаться в разные стороны. Бригантина прекратила поворот и пошла под ветер.
Де Скренвиль сначала не понял, в чем дело, и рявкнул на рулевого, крутившего в растерянности штурвал в разные стороны.
— Держи руль!
— Он не слушается меня! — ответил перепуганный матрос.
Рескатор посмотрел на суматоху, поднявшуюся на бригантине, потерявшей ход, и коротко приказал:
— Пловцы в воду!
— Пловцы в воду! — закричал Янсон, и группа обнаженных крепких мужчин, вооруженных только ножами, через открытые порты пушечных люков той стороны, которая не была видна с бригантины, нырнула в море.
— Держать ближе! Еще! — командовал Рескатор, и шхуна подошла совсем близко к правому борту бригантины, рискуя получить бортовой залп пушек врага.
— Он сошел с ума! — воскликнул Пьер Матье, глядя на носовую, почти невооруженную часть шхуны, приближающуюся к правому борту.
— Расстреляем в упор! — злорадно закричал де Скренвиль, сразу же поняв преимущества своей позиции и слабые стороны противника.
— Канониры, к пушкам правого борта! — крикнул бывший маркиз вниз.
— Огонь! — скомандовал он, когда нос шхуны был почти рядом.
Выполнить команду пушкарям бригантины помешали полуголые люди, словно морские водяные, вынырнувшие из-под воды у левого борта бригантины и незамеченные командой, внимание которой было приковано к шхуне.
Они проникли на орудийную палубу бригантины через открытые порты пушечных люков левого борта и с поднятыми ножами бросились на орудийную прислугу. Навязалась борьба не на жизнь, а на смерть.
— Всем приготовиться! — приказал Рескатор, когда бушприт шхуны почти уже навис над палубой вражеского корабля.
— Приготовить абордажные крючья! — закричал Янсон.
— Приготовить абордажные крючья! — подхватили команду офицеры шхуны. — Занять боевые посты!
— На абордаж! — крикнул Рескатор, когда нос «Голдсборо» врезался в борт бригантины, ломая ограждение.
В воздух полетели веревки с крючьями и кошками, сближая и связывая два судна вместе, чтобы они не отошли друг от друга. На палубу бригантины в помощь сражающимся боевым товарищам взбиралась команда «Голдсборо», вооруженная шпагами и пистолетами, во главе с Рескатором.
Они рассыпались по всей бригантине. Отовсюду слышались крики боли и торжества, выстрелы пистолетов и мушкетов, стоны раненых и умирающих, мольбы о пощаде и свирепая ругань, призывы и команды офицеров…
Все судно превратилось в сплошное поле боя групп и одиночек, кое-где схватывались врукопашную и дрались просто голыми руками, пуская в ход даже зубы.
Тут и там уже лежали трупы и тяжело раненные, палуба окрасилась кровью.
Рескатор был в первых рядах нападающих. Рассыпая удары направо и налево, он пробился к капитанской каюте и ворвался туда. Знакомый плащ Анжелики свидетельствовал, что она была здесь. Разбросанные на полу предметы туалета указывали на то, что увели ее отсюда совсем недавно.
Он выскочил наружу и тут на него напал Пьер Матье, но слабо знакомый с редкими приемами фехтования, он быстро получил удар шпаги в плечо и привалился к борту, не имея сил продолжать борьбу.
Де Скренвиль, подобравшись сзади, хотел нанести Рескатору предательский удар, но граф вовремя обернулся и встретил его градом выпадов, один из которых достиг цели. Предводитель флибустьеров выбил у бывшего маркиза шпагу из ослабевших рук и приставил острие клинка к горлу.
— Сдавайтесь, вы! Или сдохнете сейчас же вместе со своими висельниками!
Понимая безнадежность положения и видя, что его собственная жизнь висит на волоске, работорговец согласно наклонил голову.
Рескатор опустил шпагу, и де Скренвиль, выйдя на открытое место, чтобы его видели все члены команды, закричал:
— Сдавайтесь! Мы побеждены! Сдавайтесь!
С видимым облегчением оставшиеся в живых члены экипажа бригантины побросали оружие на палубу.
Проследив, чтобы все сопротивляющиеся это сделали, Рескатор развернул бывшего маркиза лицом к себе и приступил к допросу:
— Вчера утром ты похитил Анжелику. Где она?
Де Скренвиль молча отвел глаза, не дав ответа.
— Янсон, — обратился Рескатор к своему помощнику. — Обыскать бригантину! Она где-то здесь.
— За мной! — крикнул Янсон матросам «Голдсборо». — Осмотрите все каюты!
Они рассыпались по всему судну, заглядывая в каждое помещение, в каждый уголок. Но Анжелики нигде не было. Только в нижнем трюме, в зловонии и духоте, лежали три трупа рабов, умерших совсем недавно.
Зло выругавшись, Янсон с матросами поспешил на верхнюю палубу и отрапортовал:
— Ни в нижнем трюме, ни в каютах нет.
— Если ты убил ее, то… — повернувшись к де Скренвилю, медленно сказал Рескатор.
— То ты убьешь меня! — зло усмехнулся тот.
— Янсон… — обратился граф к помощнику, но, увидев взгляд очнувшегося Пьера Матье, которым он обменялся с де Скренвилем, не договорил, медленно нагнулся, подобрал шпагу, — выбитую им из руки де Скренвиля, и вдруг, рывком выпрямившись, приставил острия обеих шпаг к горлу и капитана, и помощника, которые стояли у переборки и не могли отступить.
