Антони Адверс, том 2 - [92]
Антони веселила и немного задевала мысль, что его настоящее и будущее целиком определяется этим сочетанием простых физических причин. В нескольких языках он сумел отыскать только одно выражение, точно описывающее картину: "On les a"[36].
Когда барабаны возвестили, что близок Бангаланг, а, следовательно, и цель путешествия, люк открыли, чтобы на шканцах слышали ругательства и посулы кубрика. Грохот барабанов нарастал, понятно стало, что "Ариостатика" проходит мимо селения, и команду охватил боевой зуд. Несколько самых горячих голов высунулись из люка. Одновременно за излучиной реки показалась целая флотилия лодок - все направлялись к шхуне. Антони велел фулахам открыть огонь по баку. Предупреждение было понято. Кубрик затих, зато в селении за излучиной загремели выстрелы.
В поселке палили от радости, приветствуя ружейным салютом долгожданное судно. Али-Бонго и лоцман объяснили, что в Бангаланге живут кру - основное население прибрежных районов, главным образом рыболовы. Они оказывают существенные услуги обеим невольничьим факториям на Рио-Понго, и потому их не трогают, а рабов захватывают дальше от побережья. Так что в барабанном бое не было ничего враждебно, совсем напротив. Однако Антони не намеревался пускать туземцев на корабль. Он собирался, если потребуется, разок-другой пальнуть в воздух для острастки, однако Али-Бонго придумал лучше. К запасному рею привязали несколько бочонков с ромом и пустили плыть по реке. Приближающимся туземцам показали на них. Через несколько минут с проходящей "Ариостатики" можно было видеть, как десять каноэ пытаются поделить четыре бочонка. Приглушенные выкрики из кубрика остались туземцами незамечены.
Река здесь разливалась, образуя болотистые плесы. Как только в деревне, расположенной на бугристом островке примерно в миле от фарватера, завидели корабль, унылое там-там, там-там сменилось бодрым:
Бонк, бонки-бонк-бонк,
Бонк, бонки-бонк-бонк,
повторяемым без конца. Загудели рога, зазвучали приветственные выкрики.
Антони чувствовал, что предстоит решительное столкновение. Главное было преодолеть оставшиеся до фактории четыре мили. При теперешней скорости на это мог уйти час, даже два. Прилив выдыхался. Антони послал двух фулахов с ружьями к самому люку, сторожить, чтоб Хуан мог проскользнуть на бак и поставить кливер. Бриз тем временем морщил обширное водное пространство, в узком фарватере течение по-прежнему не чувствовалось. Как только поставили кливер, корабль пошел заметно быстрее.
Перестук блоков на палубе и барабанный бой в деревне раззадорил Полифема на новую вылазку. Он приподнял голову над уровнем палубы и увидел одинокое око ружья аккурат напротив своего собственного. Такой аргумент убедил даже его.
Тем не менее обстановка была накалена до предела. Лишь обогнув длинный, залесенный мыс и увидев на противоположной стороне плеса невольничьи загоны покойного сеньора Гальего, Антони почувствовал, что может и впрямь взять верх.
Еще несколько минут, и он бы приказал бросить якорь за мысом, а команду всю ночь продержал бы в кубрике. За ночь многое могло случиться. Однако, благодаря слабому порыву ветра, который на несколько оставшихся секунд наполнил кливера, шхуна добралась до места назначения.
Маленький кормовой якорь бросили примерно в семистах ярдах от берега. Предвидя различные повороты событий, Антони выбрал именно такое расстояние.
Река разлилась здесь примерно на милю. Фактория - огороженные частоколом невольничьи загоны - тянулась вдоль берега. Дальше на холме стояли служебные постройки под соломенными крышами. Между ними бегали взволнованные негры и негритянки. На пороге одного из домов Антони различил белого мужчину. У него упало сердце. Неужели Гальего все-таки жив? Если так...
- Фердинандо, приказчик у Галега, - сказал Джоми. - Полукровка. - Он сплюнул на палубу.
Антони удивлялся, почему их не встречают. У пристани не было даже каноэ. Независимо от причины, Антони это играло на руку. Он решил действовать без проволочек.
По его приказу спустили оба вельбота и подтащили к носу. Развязали Сольера - тот с самого утра простоял привязанный к мачте. В волнении прошедших пяти часов о нем начисто позабыли. Он шатался и просил пить. Услышав, что Антони намерен отправить его на берег, помощник повалился на палубу и стал жалобно молить, чтоб этого не делали. Видимо, из разговоров Али-Бонго с лоцманом он уловил, что Гальего мертв. Теперь он горячо упрашивал оставить его на шхуне.
- Вы не отправите меня на берег подыхать, как собаку, сеньор? Я разгадал вашу игру! Спустить меня и капитана на берег с этими скотами. Dios, они нас прикончат! Я не пойду! Я буду служить вам! Я вам пригожусь! Я буду ваш человек...
Пришлось поручить Сольера брату Франсуа, который принялся отпаивать несчастного помощника водой. Того и впрямь чуть не доканало солнце. В любом случае для переговоров с командой он не годился. Предстояло вести дело либо с Полифемом, либо с капитаном. Антони предпочел последнего. После бесконечных уверений в безопасности (и, похоже, не без тычка в спину со стороны Полифема) капитана удалось вытащить на палубу.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.