Антони Адверс, том 2 - [93]
События последних сорока восьми часов привели капитана в состояние нервного расстройства. Всю спесь как ветром сдуло. Однако природная заносчивость мигом вернулась, стоило сказать, что его и команду отправляют на берег. Антони видел: дон Рамон по-прежнему считает его дураком и еле-еле сдерживается, чтобs не наобещать страшных кар немедленно по сошествии на берег.
Антони притворился, что торгуется.
- Я рассчитываю, что взамен вы представите мое положение сеньору Гальего, ну... в наиболее благоприятном свете, - сказал Антони наконец.
- Конечно, сеньор, конечно, со всей сердечностью, не сомневайтесь. Будьте уверены, я расскажу ему о вашем благородном и ласковом обращении. Клянусь честью.
- В таком случае, вынужден вам довериться. Вы сами видите, капитан, мое положение таково, что я всецело в ваших руках. Надеюсь, вы понимаете, что у меня с сеньором Гальего могут возникнуть трения.
- Доверьтесь мне. - Капитан против воли ухмыльнулся. - Удивляюсь, что вы не подумали об этом прежде. Но я постараюсь, - поспешно добавил он, видя, что Антони оскалился.
- Тогда пусть матросы сложат оружие на палубе и по одному спускаются в шлюпки. Вы, как человек чести, можете оставить себе шпагу. - Последний выстрел был нацелен ниже ватерлинии, поскольку свою шпагу капитан потерял утром, когда удирал из трюма. Он скривился, собрался было ответить, потом передумал и спустился в кубрик.
Прошло какое-то время. Несколько раз из кубрика долетал сдерживаемый смех. Довольно скоро команда начала выбрасывать на палубу разнообразные орудия убийства. Их торопливо собирали и уносили. Довольно долго шли пререкания из-за ружья, которое так и не появилось на палубе. Наконец, с ругательствами выкинули и его.
- Теперь поодиночке, - сказал Антони. - При первой же попытке...
Оборванные матросы потянулись из кубрика. Их отправляли поочередно то в один, то в другой вельбот и приказывали садиться на банки. Те, у кого ноги были перевязаны и кровоточили после прогулки по Хуановым битым бутылкам, выглядели особенно угрюмыми и одураченными. И выходящих, и тех, кто уже сидел в шлюпках, держали под прицелом пистолетов и ружей. В кубрике было двадцать восемь человек, на их погрузку ушло полчаса, тридцать самых напряженных минут в жизни Антони. Глядя на вынужденных сидеть без движения матросов, он не сомневался, что обе шлюпки нагружены чистой ненавистью. Полифем и капитан вышли последними. Полифем по-прежнему волочил за собой ядро на цепи, зато капитан отыскал себе длинную, не по росту, абордажную саблю. Он поймал Антони на слове, но, перелезая через борт, зацепился клинком. Даже его люди рассмеялись.
Прилив за это время сменился отливом, и нос корабля развернулся вниз по течению. У обеих шлюпок (первой командовал капитан, второй - Полифем) по сигналу обрубили швартовы. Отлив быстро погнал шлюпки от корабля. Их пронесло ярдов пятьдесят, прежде чем ошалевшие, усталые люди поняли, что происходит и расхватали весла. Над шхуной пронесся шквал победных воплей, реку возле лодок вспенили пули - Антони не успел этому помешать. Полифем выхватил непонятно откуда взявшийся пистолет и выстрелил. Пуля пробила кормовое окно. Вопли, проклятия и угрозы летели со шлюпок, когда те, яростно рассекая воду, неслись к причалу у загонов.
Антони рассчитал, что сразу они не вернутся. Он надеялся, что весть о смерти Гальего повергнет команду в замешательство, более же всего полагался на раздор между капитаном и Полифемом. Раздор этот обещал многое. Сам Антони решил занять оборонительную позицию. Шхуна в его руках, он может ждать. Он сплотит сторонников и сумеет отбиться от врагов. "Завтра, - думал он, - а за ночь на берегу может произойти почти все что угодно - завтра, возможно, мне удастся довершить начатое".
Какое счастье, что прилив сопутствовал им до конца!
Без сомнения, они многим обязаны искусству Джоми. Если бы пришлось встать на якорь ниже по течению и всю ночь держать команду в кубрике, неизвестно, чем бы это кончилось. Равновесие было слишком хрупким. А так, можно сказать, они проскочили - на приливной волне.
Но ждать не значит расслабиться. Надо быть начеку, не спать. Антони чувствовал, что предстоит быть безжалостным к себе и другим. И прежде всего - вдохнуть бодрость в соратников, которые от жары и усталости уже клевали носом.
Антони разделся и вылил на себя несколько ведер воды. Выпил стопку коньяку и закурил сигару, чтобы прийти в себя. Разбудил своих людей, предложив им еды и по чарке рома на брата. Велел Джоми и остальным натягивать абордажные сетки, сам же вместе с Али-Бонго занялся карронадой. Они перенесли к пушке порох, ядра и картечь. Шел отлив, "Ариостатика" потащила маленький якорь и отошла чуть дальше от берега. Маленький якорь подняли, бросили большой носовой, бушприт корабля развернулся против течения. Якорный канат потравили совсем немного, чтобы можно было поднять якорь в несколько поворотов шпиля. Однако пока тяжелый якорь держал крепко.
К пяти часам корабль был в боевом порядке. Натянули абордажные сетки, разложили тесаки, заряженные ружья и пистолеты. Подготовили фонари и факелы, на камбузе кипел большой котел. Антони и Али-Бонго потратили много времени, наводя карронаду на разные предметы. У нее был очень простой прицел и ручной подъемный винт. Наконец они снова накрыли заряженную пушку парусиной, но привязывать края парусины не стали.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.