Антони Адверс, том 2 - [44]
Знаете ли, ведь я его видел. Mais oui![23] В домике мебельщика на Рю-Сен-Оноре в апреле, всего лишь два года тому назад. А кажется, прошло столетие. Это было на следующий день после того, как Дантона, Камила Демулена и других провезли под его окнами в повозках.
На мой стук дверь открыли двое головорезов, охранявшие тирана. Я спросил Дюпле, мебельщика, и попросил его доложить обо мне маленькому человеку наверху. Робеспьер меня помнил. Мы оба из Арраса. Я из старинного рода, мсье знает эту фамилию. Робеспьер знал, что я мог бы сделаться епископом, но предпочел стать сельским священником. Понимаете, мы вместе читали Руссо. Я помню Робеспьера провинциальным щеголем, когда он декламировал плохие стихи в местном поэтическом клубе. Тогда у него был красивый голос, и он отказался от судейской должности, чтобы не выносить смертных приговоров. Подумать только! Этот же голос я слышал потом в Конвенте. "С глубоким прискорбием провозглашаю я горькую истину! Людовик должен умереть, если родина хочет жить!" Ах, так он скорбел! Однако наверх меня проводили.
Они сидели с Флерио-Леско. Робеспьер был очень бледен. Только вчера, проезжая под его окнами на казнь, Камил Демулен громовым голосом предрек и ему скорую смерть. Я видел, что он боится. Он был все тот же маленький щеголь: панталоны до колен, шелковые чулки и пудреные волосы. Он отложил листок с фамилиями, которые они с Флерио-Леско обсуждали, и поднял на меня глаза.
- Ну, гражданин, чего ты хочешь? - спросил он. - Ах! Я тебя вспомнил. - Он попытался улыбнуться. Это было страшно.
- Я пришел предложить тебе очень простой выход, - сказал я. - Тебе до смерти надоело проливать кровь и быть богом помешанной Катрин Тео. Разве не так? Посмотри, куда завела тебя умозрительная добродетель! Вскоре ты убьешь нас всех. Ты останешься один, ибо один умеешь быть добродетельным. Иная цель нужна. Я говорю о тебе, о тебе, не о Франции или другой выдумке, но о твоей душе. Ты веришь, что она бессмертна?
- Что ты предлагаешь, гражданин? - спросил Робеспьер. Он наклонился вперед и глядел на меня голодными глазами, улыбаясь тонкой усмешкой.
- Чтобы ты ушел отсюда со мной. Ты сменишь имя, исчезнешь. Мы пойдем по миру, как ходил Христос, и будем делать добро. Нам ничего не нужно. Мы не будем произносить речи или проповедовать. Пусть все идет своим чередом, а мы постараемся утешить мужчину, женщину или ребенка, которые нуждаются в утешении. Будем добры, будем им братьями. Не будем никого убеждать, будем идти той дорогой, которая нам открывается, и оставлять по себе доброе дело во имя Христово там и тогда, где это удастся. И все. Это самый простой замысел, делать людям добро в духе Божьем. Разве ты не убедился еще, что любой другой обречен на провал? Оставь все и следуй за мной. Помнишь?
- Почему ты пришел с такими речами ко мне и сегодня? - спросил он. - Разве ты не знаешь, что на моих плечах лежит забота о Франции, о ее спасении, о спасении всего мира! - Он вскочил и заходил по комнате. Флерио-Леско смотрел на него, раскрыв рот.
- Но ты помешанный! - бросил он мне. - Ты потерял близких. Ты аристократ, бывший граф.
- Это не так, гражданин. Ты знаешь, что еще до Революции я стал приходским священником. Я пришел к тебе, потому что ты искренний идеалист. Я вижу это. И ты заблуждаешься, ты избрал неверный способ помочь миру. Ты действуешь через государство и через учреждения. Ты провозгласили разум своим божеством. Узнай же, что приближает людей к Богу. Ты знаешь. В глубине души, ты знаешь!
Он яростно взмахнул рукой, но я продолжал.
- Ты можешь покончить с этим одним махом, гражданин. Есть путь добра и спасения. Я нашел его. Я живу им и он во мне. Идем! Пусть Республика расцветает, как может. Царствие Божье сразу за дверью. Оставь Робеспьера здесь, брат мой, и пойдем вместе.
Многие, с кем я говорил так, мсье, удивлялись. Сквозь все их притворство и сквозь все их изумление я говорил с ними. Они видели, что перед ними открывается путь. По правде говоря, большинство людей хоть когда-нибудь об этом думали. Но они слишком любят мир. Они дорожат своей ущербностью. Благоразумие убеждает их не рвать цепи, связывающие с чем-то ощутимым. И они цепляются якорем за скалу, о которую их разобьет, когда жизнь отхлынет. Так было и с Робеспьером. В какую-то минуту он увидел, он вспомнил, он посмел надеяться. Потом лицо его исказилось. Я думал, он на меня кинется.
Мсье, если бы Флерио-Леско не расхохотался, меня бы гильотинировали. Я верю, что он был добрый человек. Его смех спас мне жизнь.
- Довольно, гражданин, - сказал он, - выстави этого дурачка за дверь. "Покончи одним махом", как он сказал. Нам некогда пререкаться с полоумным приходским святым. Садовая голова! - заорал он. - Огородная! - Он сделал вид, что столкнул меня с лестницы. Я видел, что тиран стоит наверху с тем же листком в руке. Я думаю, он смеялся впервые за несколько недель. Я действительно смешно падал по ступенькам. Но знаете, я и сейчас думаю - я был близок к победе. "Ты едва не убедил меня", говорили его глаза, и руки его дрожали. Однако Господь судил иначе. Я всего лишь предложил себя как орудие. Вы видели, как падре протянул руки и сказал, что ему дано было взрастить эту дивную лозу? Я тоже слышал. Ах, падре - поэт. Мыслью Божьей назвал он эту лозу. Да, лучше думать о себе, как падре думает о своих руках. Тогда вы увидите, как расцветает Божья мысль.
Небольшое, но яркое художественное наследие Эдгара Аллана По занимает особое место не только в американской, но и во всей мировой литературе. Глубокое знание человеческой души, аналитическая острота ума, свойственные писателю, поразительным образом сочетаются в его произведениях с необычайно богатои фантазией. «По был человек плененный тайнами жизни — писал М. Горький. — Все что сказано и что мог сказать этот человек, рисует его как существо, охваченное святой страстью понять душу свою, достичь глубины ее».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда сны становятся реальностью…– Раз я вижу это не одна, значит я, всё же, не сошла с ума. И делала правильно, что придавала столько значения своим снам. Не я одна, как видите, вижу этот чёртов маяк!