Антология современной британской драматургии - [27]
МАРЛИН. Ненавижу рабочий класс, / ты же про него талдычишь…
ДЖОЙС. Конечно, ненавидишь.
МАРЛИН. …его больше не существует, рабочий класс — это ленивые и тупые. / Мне не нравится, как они говорят. Мне не…
ДЖОЙС. Ну все, пошло-поехало.
МАРЛИН. …нравится пивной перегар, не нравится блевотина, которой несет от футбольных болельщиков, не нравятся их бабы сисястые / и братья и сестры…
ДЖОЙС. Когда я вижу ролс-ройс, я на него плюю, кольцом его царапаю, / нет, это был мерседес.
МАРЛИН. Да, зрелый поступок.
ДЖОЙС. Коровы, на которых я работаю, ненавижу их, / и тарелки их грязные с телятиной под белым, блять, соусом.
МАРЛИН. …и никакие их активисты не заставят меня снизойти до их уровня, и в Сибирь меня не сошлют, / и в психушку не запрут…
ДЖОЙС. Нет, ты будешь на яхте плавать, ты будешь главой Кока-Колы, восьмидесятые будут грандиозной эпохой, это точно, потому что мы, наконец, скинем вас, захребетников — …
МАРЛИН. …только потому, что я ни на кого не похожа. И пусть Рейган кинозвезда вшивая, все равно я его поддерживаю, потому что красные лезут со всех сторон, а я хочу жить свободно в свободном мире —…
ДЖОЙС. Чего? / Чего?
МАРЛИН. Я знаю, чего, / и не затыкай мне рот.
ДЖОЙС. Только когда это случится, постарайся оказаться подальше, потому что, если тебя будут бить, я буду только смеяться.
>Молчание.
МАРЛИН. Я не хотела переходить на личности. Не верю я ни в какие классы. Любой человек может сделать все что угодно, если только он на это способен.
ДЖОЙС. А если нет?
МАРЛИН. Если он глупый или ленивый, или боится, я не буду помогать ему найти работу, с какой стати?
ДЖОЙС. А как же Энджи?
МАРЛИН. А что Энджи?
ДЖОЙС. Она глупая, ленивая и боится, как же она?
МАРЛИН. Ты на нее слишком давишь. Все у нее будет нормально.
ДЖОЙС. Я на это не надеюсь, нет. Наверное, ее дети будут говорить, ну и поганая у нее была жизнь. Если у нее будут дети. Потому что ничего не изменилось и не изменится, пока они у руля.
МАРЛИН. Они, они. / Они и мы?
ДЖОЙС. И ты — одна из них.
МАРЛИН. А ты — это мы, прекрасные мы, и Энджи — мы, / и мама с папой — мы.
ДЖОЙС. Да, это так, а ты — это они.
МАРЛИН. Ну ладно, Джойс, перестань. Ну и ночь. Ты-то способная, ты могла бы.
ДЖОЙС. Я знаю.
МАРЛИН. На самом деле я не хотела тебя обидеть.
ДЖОЙС. А я хотела.
МАРЛИН. Но мы же все равно друзья.
ДЖОЙС. Вряд ли.
МАРЛИН. Как хорошо за городом. Действительно, надо постараться приезжать почаще. Я хочу спать. Я хочу спать.
>ДЖОЙС приносит одеяла, кладет на диван.
ДЖОЙС. Спокойной ночи. Надеюсь, ты не замерзнешь.
МАРЛИН. Спокойной ночи. Джойс — …
ДЖОЙС. Нет, дорогая. Извини.
>ДЖОЙС уходит.
>МАРЛИН сидит, закутавшись в одеяло, и пьет виски.
>Входит ЭНДЖИ.
ЭНДЖИ. Мам?
МАРЛИН. Энджи? Что случилось?
ЭНДЖИ. Мам?
МАРЛИН. Она пошла спать. Это я, тетя Марлин.
ЭНДЖИ. Мне страшно.
МАРЛИН. Ты страшный сон видела? Что тебе приснилось? Ну теперь же ты совсем проснулась, правда, киска?
ЭНДЖИ. Мне страшно.
Перевод Татьяны Осколковой
Copyright © 1982, Caryl Churchill
Марина Карр
ПОРЦИЯ КОХЛАН
Посвящается Дермоту
«Порция Кохлан» написана по заказу Государственного родильного дома в Дублине
ПОРЦИЯ КОХЛАН, тридцать лет.
ГАБРИЭЛЬ СКАЛЛИ, пятнадцать лет, брат-близнец Порции, призрак.
РАФАЭЛЬ КОХЛАН, тридцать пять лет, муж Порции, хромой.
МЭРИЭНН СКАЛЛИ, за пятьдесят, мать Порции.
СЛАЙ СКАЛЛИ, за пятьдесят, отец Порции.
МЭГГИ МЭЙ ДОРЛИ, за пятьдесят, тетка Порции, сестра Мэриэнн.
СЕНШИЛ ДОРЛИ, за пятьдесят, муж Мэгги Мэй.
БЛЭЙЗ СКАЛЛИ, восемьдесят лет, бабка Порции.
СТЭЙСИ ДОЙЛ, Циклопша из Кулинани, тридцать лет, подруга Порции.
ДЭЙМАС ХЭЛИОН, за тридцать, любовник Порции.
ФИНТАН ГУЛАН, за тридцать, бармен в «Густом тростнике».
Наше время. Действие происходит в Белмонт-Велли в Центральной Ирландии. На сцене должны одновременно находиться три разных места: гостиная дома Порции Кохлан, берег реки Белмонт и бар «Густой тростник».
>На сцене два световых пятна. Один прожектор направлен на ПОРЦИЮ КОХЛАН, которая находится в своей гостиной. На ней ночная рубашка и трикотажная кофта. Она босиком, растрепана, стоит посреди комнаты с рюмкой в руке и смотрит в пустоту. Окна зашторены. Другой прожектор направлен на ГАБРИЭЛЯ СКАЛЛИ, ее умершего брата-близнеца, который стоит на берегу реки Белмонт и поет. Странным образом, они бессознательно копируют позу и движения друг друга. ПОРЦИЯ стоит с потерянным видом, пьет и с тоской слушает голос ГАБРИЭЛЯ.
>Прихрамывая, входит РАФАЭЛЬ КОХЛАН, муж ПОРЦИИ. Она не замечает его, он стоит и наблюдает за ней. В руках у него ключи от машины и мобильный телефон. Как только он начинает говорить, голос ГАБРИЭЛЯ стихает. Свет перемещается на РАФАЭЛЯ.
РАФАЭЛЬ. Твою мать.
>ПОРЦИЯ поворачивается, смотрит на него, снова отворачивается и отпивает из бокала.
Десять часов утра — и уже набираешься!
ПОРЦИЯ. Думала, ты на работу поехал.
РАФАЭЛЬ. Я и поехал.
ПОРЦИЯ. И вернулся, чтоб за мной шпионить.
РАФАЭЛЬ. Да нет.
>Он берет бутылку бренди, смотрит, сколько осталось, переводит взгляд на ПОРЦИЮ.
А на кухне посуда, она уже неделю воды не видела, если не больше.
ПОРЦИЯ. И что?
РАФАЭЛЬ. А дети, надеюсь, ты их не возила в школу в таком виде?
Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.
В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.
«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.
«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.
![Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]](/storage/book-covers/34/3426227688eccb529c64bb2eb8e4b131391accf7.jpg)
«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.
«Лейтенант с острова Инишмор» – эксцентричная пьеса с обилием крови и различного рода ругательств. Падрайк, младший лейтенант ирландской освободительной армии, разочаровывается в своих напарниках и образует отколовшуюся группировку. Он отчаянно патриотичен, но крайне жесток в достижении своих целей. На родине, откуда он уехал пять лет назад, его называют не иначе, как «бешеный Падрайк». Однажды лейтенант узнает, что его любимому коту, которого он оставил на острове, неожиданно стало плохо. То-то не поздоровится отцу лейтенанта и подростку Дэйви, оказавшимся с котом в его предсмертную минуту, когда Падрайк, побросав все свои террористические дела, вернется домой.
В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.
Это не пьеса, это сборник текстов для пения и декламации. Все, что написано — кроме заголовков, — должно произноситься на сцене, все входит в текст.Нет здесь и четко обозначенных действующих лиц, кроме Души, мертвого Вора и Ювелира. Я понятия не имею, сколько должно быть врачей, сколько женщин, сколько бабок в хоре, сколько воров — приятелей убитого. Для меня они — голоса во мраке, во мраке ночи. Пропоют свое и замолкают. Еще должны кудахтать куры и выть собаки. Так мне это слышится.Анджей Стасюк.
Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.