Антология современной британской драматургии - [123]

Шрифт
Интервал

ЭДДИ. Правда?

СЬЮ. Я такой видела на витрине. В «Ти-Кей Максе». На распродаже.

ЭДДИ. А-а.

СЬЮ. В уцененке. Но я думала, тебе такой не пойдет. Не совсем твой стиль.

ЭДДИ. А у меня есть стиль?

СЬЮ. Своего нет.


>Молчание.


Какая она заботливая.

ЭДДИ. Ага.

СЬЮ. Теперь тебе никакая простуда не грозит.

ЭДДИ. Не грозит.

СЬЮ. Ну как она? Держится?

ЭДДИ. Да вроде.

СЬЮ. Ты к ней заходи иногда.


>Молчание.


Тяжело ей, должно быль. Праздники, а она одна.

ЭДДИ. Она не жаловалась.

СЬЮ. В ее-то возрасте.


>Молчание.

>ЭДДИ достает открытку из заднего кармана. Вынимает из конверта и ставит на середину стола.

>ЭДДИ ест.

>Молчание.

>СЬЮ рассматривает открытку.

>Молчание.


Как мило.

ЭДДИ. Поздравил ее от тебя.


>СЬЮ кладет открытку обратно на стол.

>Молчание.


СЬЮ. Повесим ее с другими? Места достаточно.

ЭДДИ. Для того и веревка натянута.

СЬЮ. Я и говорю.

ЭДДИ. Для того и веревка натянута.


>Молчание.


СЬЮ. Пришлось цветную капусту положить с брюссельской. Все тарелки заняты.

ЭДДИ. Угу.

СЬЮ. Еще чуть-чуть, и она бы в кашу превратилась. А эту вообще с трех часов на 50 градусах держала. Боюсь, суховата.

ЭДДИ. Да нет, мягкая.

СЬЮ. Хочешь мою кожу?

ЭДДИ. Ага.

СЬЮ. Давай тарелку.


>Молчание.


Там еще подливка осталась, если хочешь.


>Молчание.


Ты обращение королевы пропустил.

ЭДДИ. А-а.

СЬЮ. Ничего не потерял. Ты ж ее знаешь.


>Молчание.


Сбросила пару фунтов после операции.

ЭДДИ. К лету помрет.

СЬЮ. Ну и денек у нее сегодня. Уильям и Гарри, дай им Бог. Ругаются прямо за столом.

ЭДДИ. Ага.

СЬЮ. Все они одинаковые в этом возрасте. Дети есть дети. Кому достанется бабушкина корона? Каждые пять минут бегают к себе в комнату. Шумят.


>Молчание.


Носятся по лестнице.


>Молчание.


И как она еще нашла время для Би-би-си?

ЭДДИ. Это он.

СЬЮ. Кто?

ЭДДИ. Блэр.

СЬЮ. Что — Блэр?

ЭДДИ. Что он ей скажет, то она и делает, ё-моё.

СЬЮ. Оставь Блэра в покое.

ЭДДИ.

СЬЮ. Хотя бы сегодня.

ЭДДИ. Подхалим хренов.

СЬЮ. Что?


>Молчание.


Что ты бормочешь?


>Молчание.


Завтра снег обещают. Если погода хорошая…


>Молчание.


Может, съездим в Чэтсворт? Посидим в пабе, перекусим?


>Молчание.


И ей бы понравилось.

ЭДДИ. Это точно.

СЬЮ. Надену резиновые сапоги, прогуляемся с ней до пещер. До Лэдибауэра. Не помешает сменить обстановку.


>Молчание.


Наденешь свой новый… как его там.

ЭДДИ. Чего?

СЬЮ. Ну как его там, этот…

ЭДДИ. Пуловер.

СЬЮ. Обновишь.

ЭДДИ. Ага.

СЬЮ. У тебя никаких планов нет?


>Молчание.


Я говорю, планов никаких нет?

ЭДДИ. Нет.

СЬЮ. Значит, договорились.


>Молчание.


Тебе не жарко в этой штуке?


>Молчание.


Ой… чуть не забыла.


>СЬЮ протягивает ЭДДИ рождественскую хлопушку.


Это «Маркс и Спенсер». Такие шикарные. Маркс и Спаркс, смотри.


>ЭДДИ дергает хлопушку за веревочку.


Понадейся на тебя, у нас бы и хлопушек не было. Пришлось бы прошлогодние склеивать.


>СЬЮ надевает бумажную рождественскую корону.


Ну, как тебе?


>Молчание.


А?


>СЬЮ берет хлопушку ЭДДИ.


Слушай, я не для того заплатила 9,99, чтобы ты сидел как пень. Давай, Тед.


>ЭДДИ берет хлопушку за один конец, СЬЮ — за другой. Они тянут, раздается хлопок. ЭДДИ надевает корону.

>Молчание.


В коробке еще десять.


>Молчание.


Тебе не обязательно эту надевать.

ЭДДИ. А я хочу эту.

СЬЮ. Да я просто…

ЭДДИ. Что?

СЬЮ. Не обязательно эту надевать.

ЭДДИ. Нормально.

СЬЮ. Сидишь тут с кислой рожей.

ЭДДИ. Да сказал же, нормально.


>Молчание.

>СЬЮ вынимает из хлопушки записку с шуткой.


СЬЮ. Что сказал конверт почтовой марке?


>Молчание.


Вот поклею я тебя и поедем за моря.


>Молчание.

>СЬЮ разворачивает записку из хлопушки ЭДДИ.


Почему у улиток блестят раковины?


>Молчание.


Потому что они чистят их «Кометом».


>Молчание.

>СЬЮ разглядывает содержимое хлопушки.


Ой, игрушка, смотри.


>СЬЮ вынимает маленькую пластмассовую игрушку и разворачивает инструкцию. СЬЮ изучает инструкцию.


Как бы ее собрать?..


>СЬЮ пытается собрать игрушку.


Что-то не так. По-моему, вот это идет сюда, а это сюда.


>Продолжает собирать.


Нет, не так.


>Продолжает собирать.


А, вот так. Вот, смотри.


>Игрушка разваливается.


Она вертеться должна. Это вертушка такая.


>ЭДДИ берет игрушку и собирает ее, отдает ее СЬЮ.


ЭДДИ. На, крутани.

СЬЮ. Что?

ЭДДИ. Крути давай.

СЬЮ. Чего орать-то.

ЭДДИ.

СЬЮ. Без тебя знаю.


>СЬЮ вращает игрушку, она соскакивает со стола.

>Молчание.


Смешно.


>Молчание.


А у тебя что?


>СЬЮ берет хлопушку ЭДДИ и вытряхивает ее. Достает пластиковый браслет.


Ух ты!


>СЬЮ вынимает браслет из упаковки.


Это хоть что-то.


>СЬЮ надевает браслет.


Ну как?


>Молчание.

>Они едят.

>Молчание.


Он звонил.

ЭДДИ. Что?

СЬЮ. Он звонил.


>Молчание.


Приятно было родной голос услышать. Сказал, если ты вдруг передумаешь, время еще есть. Он еще долго не ляжет.


>Молчание.


Я ему говорю, не волнуйся за нас с отцом. Мы спокойно проведем это Рождество вдвоем. И так дел полно, я прямо с ног сбилась с этой чертовой индейкой. Один раз переживем.

ЭДДИ. Да.

СЬЮ. Я ему сказала, делай, как тебе удобно, лишь бы ты был доволен.


>Молчание.


Я сказала, что ты ему перезвонишь попозже, после ужина.


>Молчание.


Сегодня рождественская серия.

ЭДДИ. Чего?

СЬЮ. «Дураки и кони». Рождественская серия. Специальная. У Дел боя очередной план, как заработать миллион. А этот не хочет ввязываться, Родни, в смысле. Он-то знает, что они опять вляпаются. Так и вышло. В конце все накрылось.


>Молчание.


Судя по рекламе, обхохочешься.


>Молчание.


Ты ведь позвонишь ему, Тед? А то он так расстроится. Позвонишь, да?


Еще от автора Мартин Макдонах
Калека с острова Инишмаан

Герои «Калеки с острова Инишмаан» живут на маленьком заброшенном ирландском острове, где все друг друга знают, любят и ненавидят одновременно. Каждый проклинает свою долю, каждый мечтает уехать, но не каждый понимает, чем может обернуться воплощение мечты. Калеке Билли, самому умному и в то же время самому несчастному жителю острова, выпадает шанс изменить жизнь. Именно он, живущий на попечении двух странноватых тетушек и мечтающий узнать тайну своего рождения, отправится на Фабрику Грез вслед за голливудскими режиссёрами, затеявшими съемки фильма об ирландских рыбаках.


Человек-подушка

«Мартин Макдонах действительно один из великих драматургов нашего времени. Глубочайший, труднейший драматург Ничем не проще Островркого, Чехова, Олби, Беккета. Его «Человек-подушка» глубже, чем любые политические аллюзии. Там есть и мастерски закрученная интрига, и детективная линия – так что зрители следят просто за выяснением тайны. Но там есть еще и напряженная работа мысли. Пьеса об ответственности за слово, о том, что вымышленный мир способен быть сильнее реальности. О том, что в самом жутком мире, где все должно закончиться наихудшим образом, все-таки есть чудо – и оно побеждает неверие в чудо».Кирилл Серебренников.


Череп из Коннемара

«Череп из Коннемары» — жесткая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию Мак-Донаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.Главное действующее лицо — Мик Дауд, линэнский могильщик, должен в компании с братьями Хэнлон извлечь из могилы тело своей жены, погибшей семь лет назад при таинственных обстоятельствах. Все жители городка подозревают самого Мика в убийстве.


Безрукий из Спокана

В пьесе действие происходит не в мифопоэтической Ирландии, а в современной Америке. МакДонах предлагает дерзкую, ироничную, уморительно смешную и, действительно, чрезвычайно американскую историю. Здесь стреляют, угрожают взрывом, кидаются отрезанными руками и все потому, что 27 лет назад Кармайкл из Спокэна при загадочных и невероятных обстоятельствах потерял руку, которую на протяжении всех этих лет он маниакально пытается вернуть… Но комическая интрига усложняется еще и тем, что помощниками и противниками Безрукого в его бесконечном американском путешествии на короткий отрезок времени становятся афроамериканец, приторговывающий марихуаной, его белая подружка и шизофренический портье.


Тоскливый Запад [=Сиротливый Запад]

«Сиротливый Запад» — жестокая и мрачная комедия. Все, что отличает драматургию МакДонаха, обнаженный психологизм, абсурдная тупиковость узнаваемых жизненных ситуаций, жестокость людей и обстоятельств, «черный юмор» — все в этой пьесе возведено в высшую степень.На сцене — парадоксальное, гипнотическое соединение корриды и шахматной партии. В фокусе внимания — два брата, бездонные пропасти их травмированных душ, их обиды и боль, их жажда и неспособность Полюбить и Понять. Почти гротесковая комедийность неожиданно срывается в эмоциональную и нравственную бездну.


Крокодилия

Красивое и уродливое, честность и наглое вранье, любовь и беспричинная жестокость сосуществуют угрожающе рядом. И сил признаться в том, что видна только маленькая верхушка огромного человеческого айсберга, достает не всем. Ридли эти силы в себе находит да еще пытается с присущей ему откровенностью и циничностью донести это до других.Cosmopolitan«Крокодилия» — прозаический дебют одного из лучших британских драматургов, создателя культового фильма "Отражающая кожа" Филипа Ридли.Доминик Нил любит панка Билли Кроу, а Билли Кроу любит крокодилов.


Рекомендуем почитать
Антология современной польской драматургии

В антологии собраны разные по жанру драматические произведения как известных авторов, так и дебютантов комедии и сочинения в духе античных трагедий, вполне традиционные пьесы и авангардные эксперименты; все они уже выдержали испытание сценой. Среди этих пьес не найти двух схожих по стилю, а между тем их объединяет время создания: первое десятилетие XXI века. По нарисованной в них картине можно составить представление о том, что происходит в сегодняшней Польше, где со сменой строя многое очень изменилось — не только жизненный уклад, но, главное, и сами люди, их идеалы, нравы, отношения.


Коронация

Семейная сага: главный герой несчастлив в браке; за ним всюду следует его второе Я — Король. Король говорит то, что думает, а главный герой нерешителен. Сможет ли он править в королевстве собственной жизни?


Антология современной французской драматургии. Том II

Во 2-й том Антологии вошли пьесы французских драматургов, созданные во второй половине XX — начале XXI века. Разные по сюжетам и проблематике, манере письма и тональности, они отражают богатство французской театральной палитры 1970–2006 годов. Все они с успехом шли на сцене театров мира, собирая огромные залы, получали престижные награды и премии. Свой, оригинальный взгляд на жизнь и людей, искрометный юмор, неистощимая фантазия, психологическая достоверность и тонкая наблюдательность делают эти пьесы настоящими жемчужинами драматургии.