Хотя хотела всего лишь спросить у Игната Петровича, не хочет ли тот еще гренков.
Игнат Петрович поперхнулся глотком какао, а то, что проглотил, пошло у него носом.
— Ты чего? — спросил он, отроду не слыхавший от жены английского слова.
— Moscow metro is the best of the world, — ответила Елена Павловна, удивляясь себе. — Ой, мамочки! Lenin was born! — крикнула она, и ее понесло дальше.
Процесс пошел. Через час Можжевелов, не в силах удержать в себе, уже рассказывал супруге передовицу «Собрать урожай без потерь!» из августовской «Правды» какого-то кромешного года. Супруга плакала, но Игнат Петрович был неумолим. Кроме видов на давно съеденный урожай, Елена Павловна узнала в этот день данные о добыче чугуна в VI пятилетке, дюжину эпиграмм Ник. Энтелиса и биографию Паши Ангелиной, всю.
День пролетел незаметно.
На сон грядущий Игнату Петровичу вспомнились Чомбе, Пономарев и Капитонов.
В антракте между приступами Игнат Петрович лежал на тахте и с выпученными глазами слушал излияния супруги. Воспоминания Елены Павловны носили характер гуманитарный: она шпарила английские topics про труд, мир и фестиваль, переходя на родной язык только для того, чтобы спеть из Серафима Туликова, помянуть добрым словом царицу полей и простонать: «О господи!»
Только перед самым сном Елену Павловну наконец отпустило, и она звонко несколько раз выкрикнула в сторону Подольска: «Сука! сука! сука!»
На рассвете Игнат Петрович (была его очередь) произнес речь Хренникова на съезде композиторов, а за завтраком с большим успехом изобразил Иосифа Броз Тито с карикатуры Кукрыниксов. К счастью для супруги, наблюдать все это ей пришлось недолго: в семь утра она приступила к исполнению ста песен о Сталине — и уже не дала себя отвлечь ничем.
Дело принимало дурной оборот. Коммунистическое двухголосие, доносившееся из окон дома в центре Москвы, начало привлекать внимание. К вечеру по городу поползли слухи, что в районе Кропоткинской функционирует партячейка истинно верного направления. Под окнами начали собираться староверы с портретами. Ночью на фасаде дома появилась надпись, призывающая какого-то Беню Эльцина убираться в свой Израиль, а в половине седьмого утра, судя по понесшимся из окон крикам «Расстрелять!» и «Говно!», Игнат Петрович дошел до ленинского периода в развитии марксизма.
Супруга, всхлипывая и из последних сил напевая «Варшавянку», уже писала срочную телеграмму в Подольск.
Старичок приехал к полудню.
— Что ж ты наделал, ирод? — с порога закричала на него Елена Павловна. — The Great October Socialist Revolution!
— Чего? — в ужасе переспросил старичок.
Елена Павловна только замахала руками. В комнате, сидя в кресле со стопкой валокордина, осунувшийся Игнат Петрович бормотал что-то из переписки Маркса с Лассалем. Старичок, вздохнув, почесал розовую лысинку.
— Дозировку не рассчитал, — признался он наконец. — Передержал. Теперь уж… — И развел окаянными руками.
— Верни! — закричала тогда Елена Павловна. — Lenin died in nineteen twenty four! Верни все как было! Сейчас же!
— Хорошо, — покорно согласился старичок. — И тебя, что ли, тоже?..
— Да!
— Не желаешь, стало быть, помнить? — осторожно уточнил старичок.
— Не-ет! — крикнула Елена Павловна и, рыдая, звонко запела: — «Здравствуй, милая картошка-тошка-тошка-тошка!..»
— Товар — деньги — товар, — откликнулся из кресла Игнат Петрович.
— Ясно, — вздохнул старичок. Он ласково погладил женщину по седым волосам и тихо разрешил:
— Забывай.
К вечеру того же дня староверы ушли из-под притихших окон и шумною толпой откочевали обратно к музею Ленина, где начали раздавать прохожим листовки с требованием добиваться от дерьмократов расследования по делу об исчезновении двух коммунистов-ленинцев.
А Игнат Петрович с Еленой Павловной живут между тем и по сию пору — там же, на своей квартире. Живут хорошо, мирно; только каждое утро, встав ото сна, спрашивают друг друга:
— Ты кто?
Информация к размышлению[20]
Хроника небывшего
М. Шевелеву
Операция «Санрайз-кроссворд» шла как по маслу.
Старенький пастор все ж таки перепутал цвета залов, заблудился и отправил шифрованную депешу не туда. Никакой утечки о переговорах от этого, разумеется, не произошло; миссия Вольфа закончилась полным успехом. Сепаратный мир был заключен.
Переброска армии Кессельринга на Восточный фронт и успехи рейхсвера на Балатоне отозвались высадкой Квантунской армии в Чите и Хабаровске — и казнью в Москве личного состава Генштаба вкупе со всеми руководителями полковника Исаева, аккурат в эти дни вместо звания Героя Советского Союза награжденного личным крестом фюрера.
Левые в конгрессе США покричали о предательстве, но им было указано на национальные интересы, и они набрали в рот воды.
…2 сентября 1945 года на авианосце «Зигфрид» была подписана полная и безоговорочная капитуляция коммунистической России. Европейская часть Союза вошла в состав тысячелетнего рейха; территории за Уралом перешли под юрисдикцию США.
Заодно, на память о Перл-Харборе, Штаты оттяпали у японцев четыре острова с Курильской гряды. Японцы не соглашались, но публичные испытания в Лос-Аламосе их убедили.
Немецкий атомный проект чуть запаздывал благодаря апатии физика Рунге, последний энтузиазм из которого был выбит осенью сорок четвертого в подвалах папаши Мюллера. Проект был реализован только в сорок девятом, за что Рунге получил крест Героя Национал-Социалистического Труда.
