Антимагия. Все не то, чем кажется - [16]

Кто-то, находящийся рядом, делает вид, что просто задел меня в толпе, проходя мимо. В детстве мне и самому случалось так делать, я даже и сейчас не потерял этот навык, поэтому легко узнаю другого вора. Делаю вид, что поглощен разговором с эльфами, расслабляюсь, а потом быстрым движением перехватываю руку ловкача выше кисти.

Пойманная рука дергается, пытаясь вырваться, я демонстративно подношу ее к глазам. В моих пальцах тонкое нежное запястье. Девушка яркой южной красоты изумленно распахивает глаза, когда я другой рукой подхватываю кошелек, который она проворно сбрасывает под ноги. Воровка одета по-мужски, но ни грубая шерстяная куртка, ни небрежно накинутый на одно плечо короткий плащ не скрывают стройный стан и пышную грудь.

— Ну, и как же это называется, синьорина? — спрашиваю я, помахивая в воздухе ее ладонью. — Если не умеешь, так не берись.

— Уж извини, — неудачливая похитительница пожимает плечами, но ничуть не выглядит смущенной и улыбается мне лучезарно и обезоруживающе. — На самом деле я просто хотела познакомиться, но не знала как. Девушке ведь не пристало делать первый шаг, — ее густые, красиво загнутые вверх ресницы, застенчиво опускаются, и кажется, что их движения поднимают ветерок. — Я Долорес, можно Лола. А ты Давиде Френи, так? Слышала, тебе нужны натурщицы.

— От кого же? — удивляюсь я, но не могу не улыбнуться в ответ такой смелой и дерзкой красоте.

— От маэстро Синьори, — ее скромно опущенный взгляд искрит лукавством. — Он говорил, ты большой талант.

— Он не мог такое сказать, — усмехаюсь я, продолжая удерживать ее за запястье. — И платит он гораздо больше, чем я могу. Но если правда хочешь позировать, так и быть, загляни во Дворец Воспоминаний с черного входа и спроси маэстро Бенвенуто Донни. Это мой учитель. Ему тоже нужны модели.

— А тебя я там увижу? — интересуется Долорес.

— А как же, — усмехаюсь я, отпускаю ее руку, достаю из кошелька и протягиваю ей серебряный децин. — Держи, а то вдруг захочешь познакомиться с кем-нибудь еще, и тебе отрубят руку за воровство.

— Теперь тебе придется меня нарисовать, — Долорес игриво прикусывает монету жемчужно-белыми зубами и прячет ее в карман. — Я ведь не попрошайка и милостыню не беру.

Молвив так, она кланяется эльфийским братьям, одаривая их на ходу еще одной сияющей дерзкой улыбкой, и исчезает в толпе.

* * *

Не знаю, сколько Хранителей в Деции, но имя Оттавио Карбони открывает все двери, словно оно само, а не предмет, спрятанный под моей одеждой, и есть волшебный ключ. В палаццо я возвращаюсь со свернутыми трубкой пергаментами чертежей под мышкой. Вечер уже сгущает тени на пьяцца Альба. Эльфы доводят меня до ворот и исчезают в толпе горожан, но я почему-то все еще чувствую, что за мной наблюдают.

Ощущение взгляда, направленного в спину, исчезает, когда я вхожу во внутренний двор. Он совсем затенен, почти что погружен в темноту, зато полон прохлады, которую сохранили каменные стены и плиты. На верхней галерее, опоясывающей второй этаж, слышны голоса, ведущие какой-то серьезный и оживленный разговор. Мадонна Лавиния, князь Федерико и мой учитель договариваются о чем-то. Я вижу, как Бенвенуто раскланивается с хозяевами и направляется к двери в гостевое крыло, но, взбегая по лестнице, чтобы догнать его, сталкиваюсь со спускающимся во двор Федерико.

— Эй ты! — князь резко оборачивается, когда я, торопливо кланяясь, пробегаю мимо. — Френи! Постой минуту и поговори со скромной особой хозяина дома.

Вид у Федерико надменный, но какой-то нерешительный. Я снова кланяюсь, остановившись на ступеньке рядом с ним, уже почтительнее, и нерешительность проступает на гордом лице князя еще заметнее.

— Ты, — он сглатывает и понижает голос, — и синьорина Белаква…

Федерико замолкает, не зная, как продолжить, но смысл его вопроса вполне очевиден.

— Что, ваша светлость? — я устремляю на него большие наивные глаза, наслаждаясь его замешательством.

Федерико недовольно дергает волевым подбородком, рассерженный моей непонятливостью.

— Вас все время видят вместе на улице, — теперь в его высокомерном тоне отчетливо слышны нотки ревности; я прячу улыбку и снова хлопаю глазами. — Это не совсем прилично. Тем более ты человек, а она эльфийка. В моем доме, в присутствии матери и сестры я не потерплю вольного поведения.

— Разве Деция не оплот вольности? — замечаю я вполголоса.

— Что? — восклицает Федерико, возмущенно вспыхивая оттого, что я осмеливаюсь ему дерзить.

— Ничего, ваша светлость, — я тут же иду на попятный и снова кланяюсь, уже с трудом сдерживая смех. — Я провожал синьорину Белаква в ее походах к больным. Она навещает бедняков, которые не могут заплатить лекарю. Обычно с ней ходят братья, но в тот раз они помогали отцу в кузнице с моим орнитоптером.

— Ах, крылья, — кивает Федерико с облегчением, явно относящимся не к изготовлению летательного аппарата. — И куда ты ее провожал?

— В Руджеро, — объясняю я. — Это плохое место для честной женщины. Уж лучше пусть ее там видят со мной, чем одну. Ведь это опасно.

— Ну, да, — сбивчиво отвечает Федерико и краснеет, как в прошлый раз в цветочной лавке. — Я просто… Ну, хорошо, Френи, спасибо. Иди уже.