Анна - [4]
Так жизни неожиданно, случайно
пересекаются, и возникает тайна.
14
Мне что-то странное нашёптывал Творец.
Меня влекли невидимые знаки...
Быть может, колдовали Зодиаки --
и видел я художника венец.
Наверно так. Но в звёздные глубины,
в смещенье дат, в зениты, в перекрестья,
сообразуясь с точностью и честью,
не стану окунать свои седины.
Всё было проще. В череде понятий
в раскупленный, непоэтичный век
нет места безрасчетности симпатий
в сердцах духовных, нравственных калек.
Меня же это чувство посетило
среди вельможных и лакейских рож.
В Андрее нечто изнутри светило.
На сына моего он был похож.
Ищи, перебирай -- и вот однажды
откроется в душе причина жажды.
15
В мировом копошеньи, где цель -- превосходство,
снисходительным зрителем без интереса,
отвлекаясь от жизни души, за процессом
наблюдал я. И виделось мне благородство,
воплощеньем идеи, как воздух и свет,
как работа, терпенье, прямые дороги.
Я за это платил непосильные сердцу налоги.
И долгов перед Высшим Призванием нет.
Наблюдая за низкими формами жизни --
накоплением, властью, общественной смутой
и в продвинутых странах, и в милой отчизне,
я достаточно холоден был почему-то.
Благородство -- от века, и присно, и ныне,
я надеюсь, старанья мои не покинет.
И в привычном полёте в молчанье высот
буду я постигать в чистоте атмосферы
бесконечные тонкости Меры и Веры
и искать обертоны прижизненных нот.
16
В Хай Скул на Оушен за мостом
дней через пять я выступал.
Люблю я этот славный зал,
хотя пленить его не просто.
Будь чист и честен, не части,
работай от души -- до пота.
Всегда у публики в чести
поэзия -- твоя работа,
когда талант и уваженье
в едином сплаве с мастерством.
Не брезгуй ловким баловством
и не считай за униженье
разбавить наш минор славянский
синкопой англо-негритянской,
но будь серьёзен до конца,
не отступаясь от лица.
И лишь в конце блесни халявой
смешной и мастерски лукавой.
17
. . . . . . . . . . . .
18
Вернёмся в зал. Ещё до выступленья,
пока на сцене суета приготовленья,
знакомец новый за кулисы без труда
зашёл, с достоинством пожал мне руку
и, соблюдая деликатности науку,
оставив телефон, ушёл. И я тогда
подумал, что и он почуял нечто,
что связывает нас несуетливо
и делает общение счастливым,
хотя от одиночества не лечит.
Потом стихи и зал на много мест,
и музыки гитарной легкий крест,
аплодисменты и автографы, усталость,
цветы -- вот всё, что в памяти осталось.
Я постарался собрать в этой книге как можно более полное собрание произведений Александра Дольского. Собрать все. От шедевров, до откровенно слабых и пошлых. Не мое дело судить о их художественных достоинствах - каждый читатель составит о них свое собственное мнение. Главное - что есть над чем поразмыслить и чем зачитаться.
Документальный научно-фантастический роман. В советское время после каждого полета космонавтов издательство газеты «Известия» публиковало сборники материалов, посвященные состоявшемуся полету. Представьте, что вы держите в руках такой сборник, посвященный высадке советского космонавта на Луну в 1968 году. Правда, СССР в книге существенно отличается от СССР в нашей реальности.
Оккупированный гитлеровцами белорусский хутор Метелица, как и тысячи других городов и сел нашей земли, не склонил головы перед врагом, объявил ему нещадную партизанскую войну. Тяжелые испытания выпали на долю тех, кто не мог уйти в партизаны, кто вынужден был остаться под властью захватчиков. О их стойкости, мужестве, вере в победу, о ценностях жизни нашего общества и рассказывает роман волгоградского прозаика А. Данильченко.
Всемирная спиртолитическая: рассказ о том, как не должно быть. Правительство трезвости и реформ объявляет беспощадную борьбу с пьянством и наркоманией. Озабоченные алкогольной деградацией населения страны реформаторы объявляют Сухой закон. Повсеместно закрываются ликероводочные заводы, винно-водочные магазины и питейные заведения. Введен налог на пьянку. Пьяниц и наркоманов не берут на работу, поражают в избирательных правах. За коллективные распития в общественных местах людей приговаривают к длительным срокам заключения в ЛТП, высшей мере наказания — принудительной кодировке.
Роман К. Кулиева в двух частях о жизни и творчестве классика туркменской литературы, философа и мыслителя-гуманиста Махтумкули. Автор, опираясь на фактический материал и труды великого поэта, сумел, глубоко проанализировав, довести до читателя мысли и чаяния, процесс творческого и гражданственного становления Махтумкули.
Действие этого многопланового романа охватывает период с конца XIX века и до сороковых годов нашего столетня, оно выходит за пределы дореволюционной Монголии и переносится то в Тибет, то в Китай, то в Россию. В центре романа жизнь арата Ширчина, прошедшего долгий и трудный путь от сироты батрака до лучшего скотовода страны.
Эту книгу о детстве Вениамин ДОДИН написал в 1951-1952 гг. в срубленном им зимовье у тихой таёжной речки Ишимба, «навечно» сосланный в Енисейскую тайгу после многих лет каторги. Когда обрёл наконец величайшее счастье спокойной счастливой жизни вдвоём со своим четвероногим другом Волчиною. В книге он рассказал о кратеньком младенчестве с родителями, братом и добрыми людьми, о тюремном детстве и о жалком существовании в нём. Об издевательствах взрослых и вовсе не детских бедах казалось бы благополучного Латышского Детдома.