Английский для русских - [21]
Вот. А теперь и несколько слов.
Pluviophile
Существительное. Человек, который получает больше удовольствия от дождливой погоды чем от сольнца. Ну сколько можно! Когда осень наконец придет? Все-таки pluviophile я, да и черная у меня борода, жару вообще не переношу. Жду-недождусь дождей!
Librocubularist
Существительное. Человек, который читает в кровати перед сном. Остались ли librocubularists на планете или все лежат в кровати с айфоном и телеком?
Starrify
Глагол. Украшать звездами. Каждый год перед Рождеством мы всегда starrified нашу гостиную и ставили в ней елочку, а как же.
Sophronize
Глагол. Привить понятие морали, приучить к хорошему поведению. Кажется, в какой-то момент родители перестали sophronize своих детей. Теперь вроде думают, будто это само собой произойдет, без усилий
Uglyography
Существительное. Плохой почерк, хромое правописание. Настолько развито у него uglyography, что бумага и ручка от него убежали, как в стихотворении про Мойдодыра
Ultracrepidarianism
Существителное. Склонность навязывать свое мнение другим людям относительно вещей, о которых не имеешь ни малешего представления. Виноват в ultracrepidarianism, признаюсь. А что мне остается? Считаю себя самым умным.
Snollyguster
Существительное. Люди (особенно политики), которые действуют ради своей выгоды вместо того, чтобы иметь твердые принципы. Вот только посмотри на этого snollyguster! Он думает, что никто не подозревает, какие у него истинные побуждения! А между тем, все видят, что ему плевать на нас
Barbigerous
Прилагательное. Имеющий бороду. Мой barbigerous отец до старости сохранил каким-то чудом всю черноту своих волос – седина его не затронуло.
Eventide
Существительное. Короткое время между днем и вечером. Какое мое любимое время? Eventide, безусловно. Особенно если льет дождь и я могу лежать в кровати и читать. Нет ничего лучше.
И последнее слово, как говорится, в «бонус». Оно не из английского, а из англо-саксонского, но достаточно крутое и заслуживает места в любом списке.
Uhtceare
Глагол. Просыпаться до зари и просто лежать в кровати без сна, потому что вы очень переживаете о чем-то. Caedda uhtcearan: Him þūhte þá éowa ēanian. Hwā wolde hē his wīf asecgan?
О. Генри, Джек Лондон и расовый вопрос
Как здорово получилось! – есть несколько известных западных писателей, которых знают практически все русские советской закалки (и некоторые самые умные юноши следующего поколения), о которых я, почти что образованный тип, не знал тем не менее вплоть до своего приезда в Россию. Там стояли эти русские ребята и махали книжками у меня перед носом: вот какой у вас замечательный писатель, вы его тоже любите? Сдается мне, мы делаем перед носом у русских примерно то же самое, размахивая Достоевским. Хотя все знают Достоевского, а вот о некоторых западных писателях я, как и другие обычные люди, слыхом не слыхивал.
К примеру, Джек лондон. Все в восторге были от него, прямо трудно описать. Прыгали вверх и вниз из-за его описаний природы Аляски и псов. Здорово.
Или другой товарищ, по имени О. Генри. Тоже у всех товарищей в России был в книжном шкафу. В то время как для меня – и большинства западной публики – Oh Henry! всегда был и остается шоколадным батоном. Помню, первый раз сижу на кухне у знакомого на Новослободской, и он начинает восторгаться каким-то О. Генри. Описывает все его хорошие качества. Чувствительный. Интересный. Знает человеческую природу. Иногда очень грустный. А я сижу и думаю: блин, неужели шоколад имеет столько человеческих свойств? Как это понимать? И что сделали с буквой «h»? Превратили в «г». И приятель достает книгу из книжного шкафа и показывает мне. Дает мне в руки. И я держу первую, как я это тогда понимал, книгу, написанную шоколадным батоном. Очень все запутанно.
И еще какой-то там британский тип был по именни Моэм. Как? Маэм? Магам?
Откуда русские их вообще знают и зачем? Видимо, потому что другие. Не наши. И знают наших по своему. Как интересно.
К чему это предисловие? К тому, что на мир есть очень много точек зрения. На одну и ту же английскую или американскую литературу, как я уже сказал. И на лексику, в том числе.
Слыхали такое выражение – «What’s up?». Что оно означает и откуда оно пошло? И как на него отвечать? Спрашиваю и ожидаю примерно такой ответ: «Это плохой английский. Это от негров пошло. От этих рэпэров. И отвечать не приходится, потому что с такими не общаюсь.»
Примерно так. И если такой ответ нашел отклик у вас в душе, то могу только сказать: «Фу, друзья, фу. Я вас как бы люблю, и потому не первый год шляюсь среди русских. Но нам такой ответ не нравится. Не усложняй мне любовь».
К слову, вот пример того, как мы на это смотрим. Одна моя студентка рассказывает, как в школе ее дочки поставили пьесу «Звук Музики» (The Sound of Music) про Австрию во время Второй Мировой и женщину-монахиню. Съездили но не понравились некоторые решения режиссера. Студентка жалуется, что для главной роли австрийки Марии выбрали темнокожую девушку, и это не правдоподобно, не погрузиться в историю. Все думала: Мария же белая была, как же так? Я тоже задумался на пару секунд. Действительно, интересная ситуация. И реакция у меня, естественно, была другая. Потому что наше воспитание нас учит не видеть цвет кожи. Но все же интересно.
Гвэйн Гамильтон (Gwain Hamilton), преподаватель из Канады, много лет работал в разных городах России учителем английского языка. За время работы прочувствовал жизнь как российской глубинки, так и столицы. Изучение русского языка, чтение классиков (Гвейн большой почитатель М. Ю. Зощенко), общение с простыми и не очень гражданами способствуют постижению глубин загадочной российской души и не менее загадочного российского быта.
По прошествии пяти лет после выхода предыдущей книги «По Фонтанке. Страницы истории петербургской культуры» мы предлагаем читателям продолжение наших прогулок по Фонтанке и близлежащим ее окрестностям. Герои книги – люди, оставившие яркий след в культурной истории нашей страны: Константин Батюшков, княгиня Зинаида Александровна Волконская, Александр Пушкин, Михаил Глинка, великая княгиня Елена Павловна, Александр Бородин, Микалоюс Чюрлёнис. Каждому из них посвящен отдельный очерк, рассказывающий и о самом персонаже, и о культурной среде, складывающейся вокруг него, и о происходящих событиях.
Произведения античных писателей, открывающие начальные страницы отечественной истории, впервые рассмотрены в сочетании с памятниками изобразительного искусства VI-IV вв. до нашей эры. Собранные воедино, систематизированные и исследованные автором свидетельства великих греческих историков (Геродот), драматургов (Эсхил, Софокл, Еврипид, Аристофан), ораторов (Исократ,Демосфен, Эсхин) и других великих представителей Древней Греции дают возможность воссоздать историю и культуру, этногеографию и фольклор, нравы и обычаи народов, населявших Восточную Европу, которую эллины называли Скифией.
Сборник статей социолога культуры, литературного критика и переводчика Б. В. Дубина (1946–2014) содержит наиболее яркие его работы. Автор рассматривает такие актуальные темы, как соотношение классики, массовой словесности и авангарда, литература как социальный институт (книгоиздание, библиотеки, премии, цензура и т. д.), «формульная» литература (исторический роман, боевик, фантастика, любовный роман), биография как литературная конструкция, идеология литературы, различные коммуникационные системы (телевидение, театр, музей, слухи, спорт) и т. д.
В книге собраны беседы с поэтами из России и Восточной Европы (Беларусь, Литва, Польша, Украина), работающими в Нью-Йорке и на его литературной орбите, о диаспоре, эмиграции и ее «волнах», родном и неродном языках, архитектуре и урбанизме, пересечении географических, политических и семиотических границ, точках отталкивания и притяжения между разными поколениями литературных диаспор конца XX – начала XXI в. «Общим местом» бесед служит Нью-Йорк, его городской, литературный и мифологический ландшафт, рассматриваемый сквозь призму языка и поэтических традиций и сопоставляемый с другими центрами русской и восточноевропейской культур в диаспоре и в метрополии.
Данная книга является первым комплексным научным исследованием в области карельской мифологии. На основе мифологических рассказов и верований, а так же заговоров, эпических песен, паремий и других фольклорных жанров, комплексно представлена картина архаичного мировосприятия карелов. Рассматриваются образы Кегри, Сюндю и Крещенской бабы, персонажей, связанных с календарной обрядностью. Анализируется мифологическая проза о духах-хозяевах двух природных стихий – леса и воды и некоторые обряды, связанные с ними.
Наркотики. «Искусственный рай»? Так говорил о наркотиках Де Куинси, так считали Бодлер, Верлен, Эдгар По… Идеальное средство «расширения сознания»? На этом стояли Карлос Кастанеда, Тимоти Лири, культура битников и хиппи… Кайф «продвинутых» людей? Так полагали рок-музыканты – от Сида Вишеса до Курта Кобейна… Практически все они умерли именно от наркотиков – или «под наркотиками».Перед вами – книга о наркотиках. Об истории их употребления. О том, как именно они изменяют организм человека. Об их многочисленных разновидностях – от самых «легких» до самых «тяжелых».