Англия в раннее средневековье - [41]

До рубежа VII–VIII столетий монетное дело находилось в руках индивидуальных монетчиков и не считалось королевской прерогативой. Однако, видимо, и в это время англосаксонские короли осуществляли определенный контроль за весом и качеством выпускаемых денег, а также облагали монетчиков известной пошлиной в свою пользу[455]. Королевская монета раньше всего в Англии появилась в Кенте: в 775–780 гг. монетный двор в Кентербери начал чеканку новой монеты — серебряного пенни (pennig). Обычно его появление связывают с денежной реформой короля Мерсии Оффы, хотя имя последнего появляется на кентерберийских пенни не ранее конца 80-х гг. VIII в., когда Кент попал под власть Мерсии. Одновременно Оффой же была пущена в обращение значительно более ценная золотая монета, известная как манкуз (mancus), которая использовалась при уплате значительных денежных сумм[456]. Так или иначе, но появление новой монетной системы может служить дополнительным указанием на то, что к рубежу VIII–IX столетий значение товарно-денежных отношений в Англии существенно возросло.

В дальнейшем это значение, несомненно, увеличивалось, что заставило преемников Альфреда Великого неоднократно обращать специальное внимание на практику монетного дела, вводя единую монету для всей страны, причем выпускаемую в строго определенных местах, и объявляя ее чеканку своей монополией[457]. Исключительно суровые уголовные наказания вводятся для фальшивомонетчиков и для лиц, распространяющих подложные деньги (вплоть до смертной казни)[458]. Это было связано не только со стремлением упорядочить денежное обращение и тем самым обеспечить прочность королевских финансов, но и с постоянной необходимостью выплаты дани норманнам. В то же время введение «датских денег», т. е. прямого денежного налога на население, косвенно опять-таки свидетельствует о значительном развитии в стране товарно-денежных отношений и внутренней торговли.

Глава V «Кэрлы и эрлы»: социальное развитие англосаксонского общества

Большинство исследователей истории раннесредневековой Англии сходятся в том, что накануне завоевания англосаксонскими народностями римской провинции Британия они находились на последней ступени родоплеменного строя[459]. Несмотря на некоторые различия в общественном развитии отдельных племен, обусловленные определенным этническим своеобразием англов, саксов, ютов и фризов, в целом англосаксы пока не знали ни глубокой социальной стратификации, ни государственности. Между тем их общество, несомненно, еще на континенте было знакомо с возвышением родовой знати и узурпацией ею некоторых управленческих функций. Подобно всем другим германцам, англосаксам был хорошо известен и институт племенных вождей, избиравшихся из представителей наиболее знатных родов и сосредоточивавших в своих руках немалую власть не только в военное, но и в мирное время. Вождей окружала преданная дружина, получавшая за свою лояльность значительную долю военной добычи и иные богатства. Основная часть населения все же была представлена свободными общинниками, пользовавшимися всеми правами и обязанностями полноправных членов общества. Рабы и полусвободные численно были невелики и подвергались патриархальной эксплуатации в рамках большой семьи. Продолжали существовать и оказывать ограничивающее воздействие на вождей и знать основные органы родоплеменного самоуправления (народные собрания, советы старейшин, судебные организации).

Примерно такую социальную организацию рисует нам героический эпос англосаксов, в частности поэма «Беовульф», отражающая весьма архаические общественные отношения, сложившиеся, по-видимому, к эпохе переселения англосаксов на Британские острова.

Завоевание Англии, продолжавшееся с середины V по начало VII столетие, ускорило, разумеется, их социальное развитие. Однако данные первых англосаксонских судебников и указания некоторых земельных грамот позволяют утверждать, что и в этот период главную роль в их жизни продолжали играть общинные распорядки. Обычно в источниках общинные образования VII–IX вв. обозначаются терминами villa, vicus или rus которые служат не только для обозначения общины, состоявшей из одной деревни, но и употребляются для описания таких общин, которые состоят из нескольких сельских поселений, объединяемых общей альмендой, чаще всего скрывающейся за стереотипной формулой «сит omnibus ad se pertinentibus»[460]. Важнейшее место в комплексе общинных земель, несомненно, принадлежало пахотному полю, отдельные участки которого располагались чересполосно. Ведение на них хозяйства было подчинено обязательным для всех жителей общинным правилам[461]. Помимо пахоты в состав альменды могли входить лес, пастбища, реки, озера и болота, иногда соляные залежи. Такие земли чаще всего прямо называются «общими»[462], что ясно указывает на их совместное использование членами общины. Хотя самая сущность общинных распорядков рассматриваемого времени не вполне ясна, ранняя англосаксонская община, скорее всего, первоначально представляла собой достаточно аморфное образование больше семейного, а не соседского типа