Англия в раннее средневековье - [40]

. Это лишний раз говорит не только о значении Лондона как торгового порта и рынка, но и о начале развития внутренней торговли. Кроме Лондона важное торговое значение в ранний англосаксонский период имели такие рыночные города и местечки, как Фордвич (неподалеку от Кентербери), Хэмвич (на южном побережье Англии), Дорчестер в Уэссексе, Дройтвич в Мерсии и др.[447]

Вторжения скандинавов, продолжавшиеся с перерывами с конца VIII по начало XI в., нанесли сильный удар как по внешней, так и по внутренней торговле Англии, хотя, конечно, не смогли прекратить их развития. Более того, есть основания полагать, что внутренние связи при всех бедствиях и разорениях, чинимых датчанами и норвежцами, и даже захвате ими значительной части английской территории продолжали расти. В правление Альфреда Великого известная стабилизация положения создала благоприятные условия для торгового обмена, о чем, в частности, свидетельствует включенная в его судебник специальная статья, называемая «Установлением о купцах» (Eac is сиреmonnum gereht)[448]. Видимо, к этому времени прослойка торговцев заняла вполне почетное место в англосаксонском обществе, а сама торговля в какой-то мере уже отделилась от других видов хозяйственной деятельности.

К началу X в. относится широкое распространение в Англии названий городов, в состав которых входил уже упоминавшийся элемент «порт». Как отмечалось, этим термином англосаксы обозначали не только собственно приморские гавани, но и городские поселения внутри страны, которые играли роль рыночных мест. И в это время государственная власть продолжала надзирать за законностью торговых сделок, требуя их совершения в присутствии королевских официальных лиц в строго отведенных местах (обычно таким местом и было поселение, обозначаемое как «порт»)[449]. Ограничение торговли «портом» и утверждение операций купли-продажи королевскими чиновниками, несомненно, имели и фискальное значение. По мере того как внутренние торговые связи приобретали все более постоянный и систематический характер, королевская власть становилась особенно заинтересованной в их четкой регламентации, которая обеспечивала бы регулярный и полный сбор пошлин в ее пользу. Большая распространенность и расширение объемов внутренней торговли в X столетии обусловили, однако, то обстоятельство, что в законодательстве этого времени мы встречаем уже некоторые отступления от прежних жестких правил. Например, так называемым «II законом Этельстана» не только разрешалось продавать товар стоимостью менее 20 пеннигов вне «порта», но и свидетельствование сделки вручалось, помимо королевских чиновников, «другим заслуживающим доверия лицам»[450]. В связи с этим можно говорить и о некотором изменении самого характера внутренней торговли, в которую, по-видимому, вовлекались предметы бытового обихода, имевшие относительно невысокую ценность. Бесспорно также расширение круга людей, так или иначе связанных с рынком.

В первой же половине XI в. все предшествующие ограничения окончательно уходят в прошлое, что было следствием приспособления законодательства к потребностям экономического развития. Новые возникали рынки вне «портов», и торговля уже явно не вмещалась в узкие рамки, отведенные для нее судебниками. Рыночные отношения, возникновение и рост товарного производства, хотя и медленно, но все более ощутимо пробивали себе дорогу в англосаксонском обществе. Помимо крупных городских центров в этот период в Англии во множестве возникают небольшие местные рыночные местечки, в которых осуществлялся оживленный обмен товарами повседневного спроса. К этому же времени относятся и первые упоминания о развитии ярмарочной торговли. Ярмарки происходили обычно через значительные промежутки времени (чаще всего раз в год) и привлекали покупателей и продавцов не только из ближайших местностей, но и из отдаленных частей страны, а то и из других стран. Наибольшую известность к концу англосаксонского периода приобретает ярмарка в Стоу близ Линкольна[451].

Еще одним свидетельством расширения внутренней торговли является повышение значения денег и денежного обращения. В принципе, денежное обращение англосаксов ведет свое происхождение от эпохи римского владычества, хотя, по мнению некоторых ученых, еще до появления римлян в Британии обращалась монета местной чеканки[452]. Завоевав Британию, римляне ввели здесь свою монетную систему, которая первоначально сохраняла значение и в ранний англосаксонский период. Наиболее ходовыми вплоть до начала VII столетия были так называемые триенты и тремиссы[453], а также чеканенные по их образцам меровингские монеты из северо-восточной Галлии. Поэтому и самый ранний момент собственно англосаксонской чеканки был прямым продолжением позднеримского и меровингского монетного обращения. Его начало относится ко второй половине VII в., когда в обращение были выпущены так называемые сцепы (sceattes)[454]. Не вдаваясь в нумизматические подробности, можно сказать, что главное, в чем они отличались от предшествующих образцов, был материал изготовления. Сцепы представляли собой мелкую серебряную монету, что означало переход к принципиально иной денежной системе, основанной не на золоте, а на серебре. Очевидно, это было связано с оживлением внутреннего обмена в англосаксонских королевствах, для чего потребовалось платежное средство менее крупного масштаба, чем золото.