Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века - [90]

Сев на наш поезд, мы прибыли в город. Владельцы здешних карьеров и завода организовали в нашу честь ужин. Рядом с веткой железной дороги и городской администрацией для этого был сооружен временный помост. Следующим утром некоторые из нас побывали на платиновых приисках, расположенных примерно в двадцати четырех милях от Нижне-Тагильского завода. Платину добывают так же, как и золото – промыванием. Затем одна группа моих коллег провела день на месторождениях малахита и меди, я же с двумя компаньонами отправился на огромный Нижне-Тагильский чугуноплавильный и железоделательный завод.

Осмотрев его, мы решили перекусить, но ресторана в этом городе не оказалось. Зайдя в один из домов, мы, не имея при себе разговорника, с трудом объяснили пожилой хозяйке, чтобы она приготовила бифштекс, но это не утолило наш голод. Будучи не в состоянии выразить свое желание словами, мы нарисовали на листе бумаги яйцо, которое разрезают ножом на две части и выливают его содержимое в стакан. Умная женщина сразу же сообразила, что мы хотим пашот[751]. Пока мы уплетали его, старушка, подойдя к столу, стала как бы доить руками воздух, а потом показала на стакан и рот. Не понимая смысла ее движений, но догадываясь, что она хочет попотчевать нас чем-то еще, мы, сделав серьезные лица, затараторили по-русски: «Да, да». Она ушла и вскоре вернулась с крынкой молока – оказывается, хозяйка изображала, откуда оно берется. Выпив его, мы стали жестами показывать, как стригут волосы, старательно выговаривая при этом слово «парикмахар» (так русские называют цирюльника). Женщина в ответ закивала «о, да-да» и, подойдя к окну, указала пальцем на большую площадь[752], где работал цирюльник, который и привел нас в относительно презентабельный вид.

Нижне-Баранчинский завод и станция Кушва

В пятом часу ночи 20 августа, направляясь на станцию Кушва[753], мы на несколько часов остановились в Нижне-Баранчинском заводе[754]. Недалеко от станции Баранчинская мы поднялись на высокую гору и с нее осмотрели округу[755]. В пути на вершину, который отчасти проходил по лесу, нас сопровождали множество людей на лошадях и конная полиция.

Возвращаясь на станцию, мы завернули на большой военный Нижне-Баранчинский чугуноплавильный завод[756]. Там вовсю шло празднество, дороги были украшены арками из еловых веток, а люди перекрыли тракт. Оказывается, отмечалось 150-летие завода[757], и к нашему удивлению, нас тоже пригласили присоединиться к всеобщему веселью, а начальство приготовило для нас изысканнейший завтрак. Предварительно нам продемонстрировали искусно выполненные модели снарядов, выпускаемых этим предприятием.

Контора Нижне-Баранчинского завода

Расставшись с гостеприимными и любезными заводчанами, мы подъехали в дрожках к поезду, и в 11 часов 48 минут дня уже были на станции Кушва, откуда отправились за пять миль на изумительное месторождение магнитного железняка горы Благодать[758]. Мы изучили геологию этого огромного карьера и технологию его эксплуатации. На вершине горы возведено роскошное святилище, в котором постоянно горят свечи[759]. До середины прошлого века это месторождение было известно только здешним туземцам[760], а русским о нем впервые сообщил некий Степан Чумпин, за что был заживо сожжен своими соплеменниками[761]. В честь него и воздвигли этот храм.

Группа кушвинских крестьян

Подивившись размерам этого месторождения и долгому времени его эксплуатации[762], мы пообедали и, быстро доехав на дрожках до станции[763], сели на поезд, а вечером расстались с радетельным начальником нашей экспедиции мистером Чернышёвым[764], который отбыл в Санкт-Петербург. По этому случаю нами было устроено факельное шествие из свеч. Поезд, остановившийся в безлюдной местности недалеко от станции, и толпа распевающих при свете луны (и свечей!) народные песни делегатов конгресса[765] выглядели довольно странно, и, замечу, несколько необычно на фоне характерной для этих мест пронзительной тишины.

Гора Благодать

Вид на гору Благодать с восточной стороны

В половине седьмого утра 21 августа наш поезд тронулся с места и вскоре прибыл на границу Азии и Европы. Я испытал определенное волнение, когда, выйдя из вагона, увидел обелиск, на котором с одной стороны было написано «Азия», а с другой – «Европа»[766]. Мое сердце забилось еще сильнее, когда я осознал, что двигаюсь в сторону своей родины. У всех было отличное настроение: погода стояла прекрасная, поезд шел на запад. Недалеко от железнодорожной станции Чусовская[767] мы посетили огромный завод[768], искупались в реке[769], а затем поехали по местности, которая напомнила моим американским спутникам Аллеганские горы в Пенсильвании. Вскоре мы спустились в Пермь. Да-да, именно «спустились», потому что издалека казалось, что город находится ниже нас. Напрямую до него было всего шестнадцать верст, но поскольку путь преграждали горы, ехать пришлось сорок пять верст. Вокруг был дремучий лес, который, как нам сказали, кишит медведями. Зимой они иногда нападают на людей и домашних животных, поэтому в это время года за косолапыми отправляются охотники.