Ангел беЗпечальный - [8]

— …Итак, скажем спасибо всем, кто устроил вам эту красивую жизнь. Надеюсь, ни у кого из вас не возникнет даже мысли отплатить им неблагодарностью. Надеюсь на это!

Закончив речь, Коприев утерся рукавом пиджака и выставил свое обильное тело на обозрение фото- и видеообъективам. Нечай Нежданович захлопал в ладоши, призывая к тому же пенсионеров. На этих непродолжительных аплодисментах официальная часть и завершилась, а неофициальная началась.

Последние несколько минут работники пансионата при помощи охранников выносили на улицу столы, покрывали их белыми скатертями, расставляли бутылки со спиртными напитками, бокалы, тарелки с закуской. Красная рыбка, селедочка, маслины, крохотные огурчики корнишоны… При виде украшенных завитушками петрушки нарезки из копченой колбасы, буженины и грудинки мысли Бориса Глебовича напряглись и округлились, как капельки жира на поверхности воды. Он болезненно сглотнул и, стыдясь себя, отвел взгляд от горки тонюсеньких лепестков нежного окорока. «Чтоб тебя… — подумал он, — словно с голодного острова!» Но как же все это манило и соблазняло!

— Прошу к столу! — пригласил всех Нечай Нежданович и тут же с барской непринужденностью поднял бокал, куда уже налито было шампанское.

— Мне коньяку! — приказал Коприев и, ухватив выкрашенный янтарем конька стакан, пожелал всем всего. После чего ловко метнул прозрачную янтарную струю в рот и закусил маслинкой.

Представители прессы старались не отстать от начальства. Борис Глебович к рюмке едва прикоснулся и, сдерживая себя, нарочито медленно закусывал. Он смотрел, как быстро пустеют тарелки с деликатесами, и поймал себя на мысли, что это его необычайно раздражает. «Так, глядишь, и попробовать всего не успеешь... Что они сюда — жрать приехали? В самом деле…» Тут он опять почувствовал стыд. «А сам-то? — укорил он себя и отодвинул тарелку. — Все, баста, хватит…»

Вскоре Коприев объявил о своем отъезде.

— Ждем вас здесь в любое время, — раскланялся Нечай Нежданович, — здесь вам, как говорится, всегда готов и стол, и дом.

— А дам? — скаламбурил раскрасневшийся Коприев и расхохотался: — Шутка!

— Отчего же? Наш дом не без дам! — нашелся Нечай Нежданович. — Так что просим!

— Поглядим, — уже на ходу махнул рукой Коприев, — но лучше вези ко мне и в денежном эквиваленте. Хотя это само собой разумеется.

Нечай Нежданович конфузливо огляделся вокруг. «Ну и наглец! — подумал Борис Глебович. — Кажется, все-таки мы проданы с потрохами, от таких людей добра не жди».

Как только начальственный автомобильный кортеж скрылся из глаз, пенсионеров тут же оттеснили от трапезы. Остатки банкетных прелестей сложили в коробки, столы освободили и все это унесли в дом.

— Простите, уважаемый Нечай Нежданович, мы на каком этаже разместимся? — спросила Аделаида Тихомировна. — Я бы хотела на втором. Это возможно?

— Все вопросы к администратору, — рассеянно ответил Проклов, — мне срочно надо ехать к вашим коллегам в Половинкино. Они ведь, чай, тоже люди? Э-э, Порфирьев, подойдите-ка ко мне, — он поманил высоченного краснолицего мужчину и представил его: — Рекомендую — администратор пансионата… э-э… Порфирьев, прошу любить и жаловать, — похоже, имя-отчество своего подчиненного гендиректор забыл или просто не знал, — прошу его уважать и слушаться. Впрочем, надеюсь, это решится в рабочем, так сказать, порядке. Итак, все вопросы к нему, — Проклов поспешно ретировался к своему черному лимузину и тут же отбыл.

Борис Глебович давно уже обратил внимание на этого могучего ростом и сложением мужика лет сорока — сорока пяти. Во время банкета он в общение ни с кем не вступал, молча пил водку стаканами, почти не закусывая, однако признаков опьянения не выказывал, лишь все более и более краснел лицом. Порфирьев обвел притихших пенсионеров тяжелым взглядом. «Вот оно и начинается», — подумал Борис Глебович и не ошибся…

— Слушай сюда! — рявкнул администратор. — Дурацких вопросов не задавать, следовать за мной, размещаться молча, где укажу. Далее все по распорядку!

— Это как? — растерянно промямлила Аделаида Тихомировна.

— Разговорчики! — рыкнул Порфирьев и скомандовал: — За мной шагом а-арш!

— В чем, собственно, дело? Почему он так с нами разговаривает? — истерично выпалил Капитон Модестович. — Или это шутка?

— Ну да, шутка юмора, — усмехнулся Мокий Аксенович, — в гробу мы видали таких шутников.

— Жаловаться надо, чтоб впредь неповадно было, — строгим учительским голоском сказала Васса Парамоновна, хроменькая кособокая старушка, расплющенная сорокалетним педагогическим стажем, — мы таких шутников из школы быстро выпроваживали.

Порфирьев ничего этого не слышал («И слава Богу!» — подумал Борис Глебович) — он уже отшагал метров тридцать вперед, причем в противоположную от красивого двухэтажного дома сторону. Остановившись, он обернулся и рявкнул:

— Вы что, оглохли, дедки? За мной! Или на улице будем ночевать?

С ропотом и ворчанием пенсионеры двинулись вслед за администратором, прошли через хозяйственный двор, мимо поленниц с дровами и штабелей досок, и остановились около длинного дощатого сарая, переоборудованного в жилой барак. Причем совсем недавно: под свежеокрашенными окнами не убраны еще были стружка и опилки.