Anenerbe - [35]

— А он?

— Вы безумно сексуальны и не похожи на остальных. Они словно куклы, а в вас что-то есть, некий шарм, загадка.

— Скисло, — подсказал мужчина, — молоко, похоже, скисло.

Зоя Константиновна сделала легкую паузу.

— Для нас не скисло, а для него, видите ли, скисло. Загадка…

— Да, да, именно так и сказал, — продолжила девушка, — некий шарм и загадка. Темненький такой и в костюме. Пахнет приятно…

— Ты что, его нюхала? — поинтересовался мужчина и почесал в промежности.

— От порядочного мужчины и пахнет порядочно, — подсказывает девушка, — не прелыми носками и грязными подмышками…

— Скисло, — вновь повторил мужчина, — Нина, ты ничего не перепутала? Оно же скисло! Ты сама-то попробуй.

Какая еще Нина, — удивился Александр Николаевич, — это же Зоя! Моя супруга!

А Нина или Зоя Константиновна спрашивает.

— С какой полки взял?

— А какая разница?

— Большая. На верхней у нас свежее, а на нижней… темненький, говоришь?

— На кавказца не похож, — отвечает девушка, — больно уж обходительный и речью владеет.

— Без акцента?

— Наши вчера проиграли, — говорит мужчина.

— Никакого акцента, видно образованный, — продолжает девушка.

— Два ноль. Бузякин, мерзавец, забил в собственные ворота.

— Предлагал подвести. У него, кажется, машина.

— Новая? — Зоя Константиновна взяла еще один качан и принялась интенсивно крошить капусту.

— Не знаю, не видела. Думаю — новая. Он ключами все время играл, вертел в руках.

— Ну и правильно. Нечего. Для первого раза вполне достаточно, а с этим у тебя что?

— С кем?

— С Павликом, — подсказал мужчина.

— Какой Павлик! Папа, вы откуда свалились?

— Они уже месяц как не встречаются, — сообщила Зоя Константиновна и убавила газ в комфорке.

— А чего так?

— Бесперспективный, — вновь подсказала супруга, — в армию не сегодня-завтра заберут.

— Как заберут? Он же школьник!

— Ты где живешь? Глаза-то разуй! Газетку почитай, а не свой футбол смотри. Некому нынче служить, мать-отчизну кому охранять? Ты вот что, Люська, ты к нему присмотрись, лапать — пускай лапает. Мужики без этого не могут. В театр предложи сходи, к нам тут артист должен из Москвы приехать. Вот ты и скажи: а что, не сходить ли нам в театр? Дорогой костюм — еще ничего не значит, и машина ничего не значит. Согласится — хорошо, не согласится — не велика потеря. Он хоть где работает?

— Мама! В первый вечер неудобно спрашивать. Мы же только познакомились.

— Ничего страшного, — Зоя Константиновна что-то выбросила в мусорное ведро, — спрашивать нужно, вот я в свое время дурой была — стеснялась, а нужно было не стесняться. Не так поймут, не так подумают — плевать! Поел?

Мужчина только моргнул глазами.

— А если поел, сходи на рынок, лопатку свиную купи. Да не тушуйся — попроси, чтобы показали и чек возьми. И не ленись — разок палатки обойди, другой обойди, приценись, посмотри. Газетку купи, чтобы с программой передач, лучше нашу, местную, и не в киоске покупай, а с рук. Старухи торгуют, вот у старух и покупай. А то сидит и бабьи разговоры слушает.

— Я не слушаю, я завтракаю, — поправил мужчина и вышел прочь.

Рынок — Шанхай перестроечных времен, чайна-таун наших дней медленно просыпался. Дремали жирные голуби и вертлявые воробьи, облезшие собаки и их вечные противники бродячие коты. Люди тоже зевали — одни вглядываясь в заляпанные дождем витрины, другие в лица, заглядывающие в эти витрины.

Мужчина на мрачном фоне смотрелся более чем достойно — темненькая курточка с карманами на молнии. Брючки, где можно было угадать стрелки, туфельки на каучуковой подошве и, конечно, галстук. Галстук, без всяких преувеличений, главная и основная черта. Бог ты мой! — воскликнул Александр Николаевич, — это же мой галстук! И курточка моя! Мужчина обернулся, поправил галстук и тут Александр Николаевич узнал себя! Даже в пасмурный и дождливый день он не прикрывал его шарфиком — выставлял наружу, чувствуя тугой узел, который бережно и с каким-то трепетным чувством научился завязывать самостоятельно. Галстук Александр Николаевич прежде никогда не носил — не позволяли обстоятельства. И работа была, что галстук скорее мешает, нежели помогает, а надеть хотелось. И еще больше хотелось пройтись — куда неважно. Чтобы кто-нибудь обратил внимание, взгляд бросил и, возможно, оценил. И вот наконец мечта осуществилась — он в галстуке. Не было бы галстука и весь сегодняшний день коту под хвост! Праздник, да будет вам известно, это вы сами — кому какое дело и есть ли дело постороннему до вас? Кто они — проходящие мимо, составляющий фон вечного движения, наполняющие улицы, неприветливые и занятые собой мрачные призраки? Идет, прежде всего, любуясь собой. Жаль, нельзя глянуть на себя со стороны, посмотреть, как сидит на нем галстук! Хотя все же при большом желании можно — оторваться от земли грешной, улететь — не высоко, метров так на пятнадцать — забежать вперед и посмотреть. Получается, конечно, не всякий раз, да и под ноги следует глядеть чаще, а все, однако, хорошо. Вот и девушка молоденькая обратила внимание, а вместе с ней и Александр Нколаевич обратил — отразился словно в зеркале и увидел себя. Увидел со стороны и улыбнулся — первый раз за сегодняшний день. Улыбнулся и Бузякина простил, и супругу свою Зою Константиновну, и дочурку Люсю.