Anenerbe - [29]
Виталий Борисович был в мундире, и медалей оказалось неожиданно много, даже какой-то орден. Вот только за что? Вокруг какие-то люди, и почти все в мундирах. Вероятно, коллеги, но знакомых — никого. Ходят туда-сюда, о чем-то беседуют и явно чего-то ждут. Виталий Борисович тоже ждет, а чего именно — не знает. Здравствуйте, говорят ему. Здравствуйте, отвечает он, хотя не может вспомнить, кто с ним только что поздоровался. Вновь — здравствуйте! И вновь Виталий Борисович кивает в ответ. И вдруг все заволновались — он это почувствовал и сам разволновался — немного вспотел, а платка, чтобы удалить испарину, нет. Ладошкой вытер липкий пот. Почему пот часто липкий? — От волнения, вероятно. Интересно, другие тоже вспотели? Ага! Куда-то двинулись! Виталий Борисович тоже двинулся, хотел было ускорить шаг, чтобы не отстать, а потом глядит — никто не торопится или по крайне мере делает вид. И он делает вид, что не торопится и с кем-то начинает вести беседу — говорит всякий вздор и полную чепуху. И собеседник его тоже несет вздор — получается беседа. Идут — плывут в людском потоке и журчат: кто негромким голосом, кто орденами — орденов много и они тоже ведут беседу с другими орденами. Затем поток, как ручейки, множится — иные направо, иные налево. Виталия Борисовича отнесло налево — он не возражал, места должно хватить всем. Свое место он уже давно наметил и теперь к нему пробирается. Извините, — говорит Виталий Борисович и улыбается. — Ничего, ничего, — отвечают ему и тоже улыбаются. Приятно иметь дело с культурными людьми. Еще немного — каких-то метров пять. Виталий Борисович чувствует неловкость — перед ним генерал, а вот еще один. Уже два генерала, оба сидят в креслах. Пройти нужно боком, идти крайне сложно — ноги для хождения боком не предназначены — только вперед, в крайнем случае, назад. Но вперед или назад невозможно — только в сторону. А еще обязательно передом, задом — никак нельзя, и потому что два генерала и вообще нельзя — дурной тон. Потому как тот, кто сидит в кресле, может ненароком ткнуться лицом тебе в зад, а это и вовсе ни к чему. Тыкаться в постороннего человека и другим местом непозволительно, а тут задом! Наконец сел и перевел дыхания, и все другие тоже перевели дыхание — добрались. И вновь загудели, как мухи по весне. Минуту гудят, другую — ждут и, конечно, смотрят вперед себя. Виталий Борисович всегда считал себя неотъемлемой частью коллектива, поэтому и он обратил свой взгляд в уже указанном направлении, то есть вперед. И тут выходит на сцену ведущий — когда людей много, а в зале, где собрался народ, было полным полно людей, обязательно должен быть ведущий. Вот он и вышел. И все захлопали — просто так или устали ждать. А ведущему, вероятно, этого мало — стоит, смотрит в зал и молчит — пустил паузу. Притихли.
Так это концерт, — сообразил Виталий Борисович, — и я, получается, в числе приглашенных. Скорей всего, день милиции или другой юбилей — народный праздник. И тут же успокоился — вытянул ноги и прислонился спиной к креслу. Однако поспешил — зал дружно поднялся — встали все как один, поэтому и товарищ Шумный вскочил. Через пять минут также дружно сели — все-таки дисциплина чувствуется. Виталий Борисович вновь вытянул ноги и вновь прислонился к спинке кресла — сидеть предстояло долго, может, часа полтора, а может, и все два. Кто не знает, сообщим — сидеть в одной позе также сложно, как и стоять. Еще один парадокс — когда долго сидишь, возникает желание встать, а когда стоишь — сесть.
Клавдия Степановна вышла на сцену в небесно-голубом платье. Даже не вышла, а выплыла, как лодочка. И узнать в Клавдии Степановне Клавдию Степановну было невозможно и, если бы не прирожденная интуиция, товарищ Шумный точно бы обознался.
Не может быть! — сказал он себе, и вдруг вспомнил, что покойная обещала ему спеть.
— Я ее знаю, — не удержался Виталий Борисович и шепнул соседу, — в лестничный пролет упала на днях.
— Не мешайте, — таким же шепотом ответил сосед.
Голос у Клавдии Степановны понравился, чего не скажешь о репертуаре. Публика в зале собралась серьезная, одних генералов набралось человек сорок, это простых, тех, кто генерал-майор, а чинов с двумя и более звездами на погонах… хотя их Виталий Борисович не видел — сидели они все в первых рядах.
Мотив у песенки был неплохой — задорный и даже шаловливый, но вот текст… как можно говорить о любви, сравнивая прекрасное и возвышенное чувство с какой-то легкомысленной птахой? А потом к чему строить глазки? Клавдия Степановна, похоже, только этим и занималась — вводила в краску руководство, бросая призывные взгляды в первые ряды. Для другой публики в качестве компенсации она поднимала подол своего великолепного платья — порой приближаясь к критической отметке. Один раз совершенно непонятным образом Клавдия Степановна глянула на Виталия Борисовича и подмигнула!
— Вы видели! — не удержался он и вновь дернул соседа. — Она мне подмигнула!
— Нет! — возразил сосед, — не вам подмигнули, а мне! Я не слепой.
— Позвольте с вами не согласиться, я же вам говорил — это моя знакомая и подмигнула она мне, а не вам! Кто же будет подмигивать незнакомым мужчинам?
Дима Скворцов никогда не увлекался буддизмом. Ему нравилась деревянная фигурка Будды, которая вечно молчит. Прежде чем отправиться на небеса, Дима прошептал: «твори свое спасение».
Что существуют тайные знания, уже давно не секрет. Секрет в другом. Кто и почему охраняет тайные знания. Почему большая часть человечества не имеет к ним доступа? Значит, имеется причина. И не одна. Множество причин. Главная причина — само человечество. За прожитые тысячелетия человечество ни на грош не поумнело. Либо кто-то намеренно пытается держать человечество в неведении. Последняя версия более интересна. В ней интриги больше.Почему-то людям кажется, что достигнутые в жизни успехи, являются плодами их труда. К сожалению, это одно из заблуждений.
Максим, как и многие люди, жил обычной жизнью, не хватая звёзд с неба, но после поездки в Индию, где у него произошла довольно странная встреча с одним мудрым старцем, фундамент его привычного мировоззрения дал трещину, а позже и вовсе рассыпался в прах. Новый смысл и уже иные горизонты увлекли молодого человека к разгадке очень древней тайны жрецов… И это ещё не всё, впереди другие приключения и жизненные головоломки. С уважением, Вячеслав Корнич.
Тяга к взрослым мужчинам — это как наркотик: один раз попробуешь — и уже не в силах остановиться. Тем, для кого априори это странно, не объяснишь. И даже не пытайтесь ничего никому доказывать, все равно не выйдет. Банально, но вы найдете единомышленников лишь среди тех, кто тоже на это подсел. И вам даже не придется использовать слова типа «интерес», «надежность», «безопасность», «разносторонность», «независимость», «опыт» и так далее. Все будет ясно без слов. Вы будете искать этот яд снова и снова, будет даже такой, который вы не захотите пустить себе по вене, но который будете хранить у самого сердца и носить всегда с собой.
Мэпллэйр – тихий городок, где странности – лишь часть обыденности. Здесь шоссе поедает машины, болотные огни могут спросить, как пройти в библиотеку, а призрачные кошки гоняются за бабочками. Люди и газеты забывают то, чего забывать не стоит. Нелюди, явившиеся из ниоткуда, прячутся в толпе. А смерть непохожа на смерть. С моста в реку падает девушка. Невредимая, она возвращается домой, но отныне умирает каждый день, раз за разом, едва кто-то загадает желание. По одним с ней улицам ходит серый мальчик. Он потерял свое прошлое, и его неумолимо стирают из Мироздания.
Молодая семья, идеальный быт, идеальные отношения. Сэм – идеал мужчины и мужа. Мерри – прекрасная мать и хозяйка. И восьмимесячный малыш Конор, ангелочек. Сейчас они живут в Швеции, в доме с цветущим садом… Мерри приглашает подругу детства по имени Фрэнк погостить у них какое-то время. Постепенно Сэм начинает проявлять к ней повышенное внимание, и это пугает молодую супругу. А вот Фрэнк замечает кое-что странное в отношении Мерри к сыну… С каждым новым днем, проведенным в семье, Фрэнк убеждается, что все, что она видит – иллюзия, маски, за которыми скрываются настоящие лица: жестокие, деспотичные и кошмарные.
Кира Медведь провела два года в колонии за преступление, которого не совершала. Но сожалела девушка не о несправедливости суда, а лишь о том, что это убийство в действительности совершила не она. Кира сама должна была отомстить за себя! Но роковой выстрел сделала не она. Чудовищные воспоминания неотступно преследовали Киру. Она не представляла, как жить дальше, когда ее неожиданно выпустили на свободу. В мир, где у нее ничего не осталось.
В маленьком провинциальном городке Дерри много лет назад семерым подросткам пришлось столкнуться с кромешным ужасом – живым воплощением ада. Прошли годы… Подростки повзрослели, и ничто, казалось, не предвещало новой беды. Но кошмар прошлого вернулся, неведомая сила повлекла семерых друзей назад, в новую битву со Злом. Ибо в Дерри опять льется кровь и бесследно исчезают люди. Ибо вернулось порождение ночного кошмара, настолько невероятное, что даже не имеет имени…