Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском - [4]
С самой кончины императора Петра Великого гвардейские наши полки представляли надежный способ богатым и знатным молодым людям выходить в чины без службы.
Младенцы в колыбелях, которых родители имели покровительство или связи с знатнейшими людьми при дворе, записывались в гвардию и наряду с прочими были производимы чинами; потом по выслуге, не видав никакого полка, не служа нигде, превосходили чинами служащих и опытных офицеров.
Соблюдение чести воинского состояния империи всегда было в виду у императора Павла Первого. Он, по вступлении своем на престол, со строгостью отменил сии злоупотребления, вкравшиеся при гвардии во вред офицерам, служащим по армии.
Император выключил из гвардии всех, к службе еще не способных малолетних, и таким образом единою чертою пера прекратил шестидесятилетнее сетование своей армии.
(Из «Жизни императора»)
Павел Первый желает, чтобы все его установления и приказания были исполняемы со всевозможною скоростью и проворством
Если можно найти ему в сем отношении сравнение с одним каким монархом протекших веков, то разве со знаменитым и столь долго в неизвестности погребенным римским императором Юлианом[8]. В Павле Первом находим мы приключения подобные тем, какие встречаем в жизни того царя. Находим в нем блестящие добродетели, возвышенные чувствования и великие творения.
Таким образом, будучи еще наследником, отдавал он свои приказания.
Павел Первый писал между прочим к одному из своих подданных: «Мои установления и предприятия требуют непосредственных успехов и исполнений; иначе они трудны и едва исполнительны, когда в содействии своем иметь будут остановки. Такая мысль, конечно, покажется странною; но знайте, что я как вас, так и каждого человека в его счастье или несчастье как собрата — почитаю себе равным».
(От его превосходительства Ивана Григорьевича Мезенцова)
Резолюция императора Павла Первого на просьбу одной знатной госпожи
Для отдаленных своих подданных император Павел Первый позволил всякому из них письменным прошением относиться на высочайшее его имя прямо к нему; для пребывающих же в столице и на случай медленности или отказа в правосудии учрежденных присутствий сделан был ящик и поставлен у ворот императорского дворца, в который каждый мог класть свои прошения и тем благонадежнее ожидать верной и скорой резолюции.
Одна из знатной фамилии госпожа положила в тот ящик просьбу, которой содержание состояло в том, что так как она происходит из знатной фамилии, почему и не желает по смерти быть погребенною на общем кладбище и просит, чтобы государь повелел своим указом отвести особое место для погребения, в случае смерти, тела ее и всех ее родственников.
Снисходительный и милосердый император написал на то в ответ: «Что так как люди по смерти, не взирая на породу и чины, бывают все равны, и более когда она умрет, то тогда не будет уже знать, кто она такова и какого звания человек будет положен рядом с нею; почему прошение и возвращается ей с надранием обратно».
(Из приказов)
Признательность Павла Первого к потомству и талантам Ломоносова, бессмертного певца Петра Великого
В 1798 году, в марте месяце, генерал-майор Ахвердов приехал на губернаторство в Архангельск. Объезжая уезды сей губернии, узнал Марью Васильевну Головину, родную сестру великого Ломоносова, в крестьянском быту живущую. Знакомство сие тронуло добродетельное сердце Ахвердова, особенно когда узнал он, что внука ее и Ломоносова записали в солдаты. Тогда пламенным[9] пером, приличным россиянину, написал к бывшему генерал-прокурору, князю Алексею Борисовичу Куракину, письмо, в котором с жаром говорил о знатных услугах, оказанных Ломоносовым словесности российской, и что дух великого и ныне воспламеняет юность, лета, пол и маститую старость любить изящное в слоге, любить Россию и быть преданным государям своим; потом пишет, что родная сестра Ломоносова, Головина, с потомством своим в крестьянстве живущая, просит ради брата ее Ломоносова освободить от рекрутства; заключает, что в России более, нежели где, достоинства отличаются и сие отличие простирается и на потомков.
Князь Алексей Борисович Куракин, по получении письма, в тот же или на другой день доложил императору, который в то же мгновение подписал следующий указ:
«В уважение памяти и полезных познаний знаменитого санкт-петербургского Академии наук профессора, статского советника Ломоносова всемилостивейше повелеваем рожденного от сестры его Головиной сына Архангельской губернии, Холмогорского уезда, Матигорской волости крестьянина Петра с детьми и с потомством их, исключа из подушного оклада, освободить от рекрутского набора».
Наш Лафонтен[10] 22 августа 1798 года, в день изданного указа о потомстве Ломоносова, в восторге написал следующее:
Повесть-пародия на бутафорские, псевдоисторические романы, идеализирующие средневековье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь Натальи Алексеевны Огаревой-Тучковой (14 августа 1829 года, село Яхонтово Пензенской губернии – 30 декабря 1913 года, село Старое Акшино Пензенской губернии) неразрывно переплелась с судьбами Герцена и Огарева, с которыми ее связывали близкие и во многом трагические отношения. В 1876 году вернувшись в Россию после долгих лет эмиграции, она написала воспоминания, живо и безжалостно рассказав в них о себе и о людях, с которыми свела ее жизнь. Среди ее знакомых и друзей были замечательные личности: Тургенев, Гарибальди, Бакунин, Гюго… Перед вами не академическое издание, а книга для чтения с минимальным, но необходимым справочным материалом.
В новый выпуск готической серии вошли два небольших романа: прославленная «Пещера смерти в дремучем лесу» Мэри Берджес, выдержавшая целый ряд изданий в России в первой трети XIX века, и «Разбойники Черного Леса» Ж.-С. Кесне. Оба произведения переиздаются впервые.
В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.
«Карманная книжка для приезжающих на зиму в Москву…» – переиздание в современной орфографии уникальной книги, вышедшей в 1791 году (в мире сохранились единичные экземпляры оригинала). Книга, созданная талантливым русским писателем-сатириком, журналистом, переводчиком и этнографом Николаем Ивановичем Страховым, является уникальным историческим документом, который описывает быт и нравы Москвы времен Екатерины II. Если вы полагаете, что столичная мода на барбершопы, лимузины и бросающиеся в глаза дорогие покупки – отличительная черта нашего времени, то глубоко заблуждаетесь.