Анекдоты о императоре Павле Первом, самодержце Всероссийском - [6]

Шрифт
Интервал

(Из «Зеркала света»)

Замысловатое слово, сказанное государем Павлом Первым одному из своих подданных о польском графе М-вском в присутствии оного

Приятные часы, препровождаемые Павлом Первым в то время в Гатчине, в которое августейшая мать его со славою управляла[14] российским скипетром, всегда были любезны сердцу его.

В кругу к нему приверженных и приезжающих оказывалось его снисхождение по тогдашнему положению.

В одном из таковых, так сказать, дружеских собраний известный польский граф Макрский чрезмерно хвалился своими путешествиями, а в самом деле более не бывал нигде, кроме двух столиц[15]. «Поэтому ваше сиятельство очень знакомы с землеописанием?» — спросил его один из присутствующих. «Да, и я могу за то ручаться, — отвечал по-немецки скоро за него государь, — что граф с географией знаком так точно, как Петербург с Меккою».

(От его высокопревосходительства Ивана Александровича Сукина)

Павел Первый всегда оказывал себя другом и благотворителем человечества

Император Павел Первый, ревностно к добру расположенный и народ и отечество свое любивший, предвидел, что часто и по обыкновенному ходу вещей, сопровождающему начертания большей части государей, бедствия и горесть последуют исполнению воли их[16] и что множество беспомощных и забытых людей остаются, несмотря на звание и старость их лет, в бедственном положении. Чтоб утешить по возможности своей сих несчастных и исторгнуть их от холодной руки постороннего сострадания, учредил он Военно-сиротский дом для обучения[17], безбедного содержания, порядочного воспитания и призрения в зрелых летах более 800 детей мужеска и женска полов, сирот офицерских и солдатских. Суммы, на то употребленные, препоручение присмотра знающему и чувствительному офицеру доказывают, какое место заведение сие занимало в сердце императора, который всего чаще и охотнее для прогулки туда езжал. Он с непритворною горячностью заботился о сем убежище безродительных сирот, и ко всякому добру пристрастное и готовое сердце побуждало его исполнять для них отеческие обязанности: здесь слагал он пышное и равно тягостное бремя монаршего сана и отечески, с крайнею снисходительностью беседовал с ними; и всякий раз, когда он оставлял сие место, за благотворения сопровождали его обильные слезы благодарности, сердечные благословения в сем месте живущих.

Не здесь ли он сказал, что государь несравненно более побед и других политических дел может прославиться любовью своей к подданным и что название отца Отечества дороже для него всех похвал вселенной?

(Из «Жизни императора»)

Слава и благоденствие россиян всегда были единственными предметами Павла Первого[18]

Исчезнут пышные титла побед Екатерининых и Павлова оружия; но имя законодателя и основателя полезных к утешению страждущего человечества заведений, каковое матерь и сын равно заслужили, пребудет неизгладимо на прекрасных и незыблемых памятниках. Павел отменил и уничтожил многие установления достославной матери своей; но вместо них издал много других повелений, беспрекословно доказавших, что благоденствие и слава россиян были всегда единственными его предметами.

По введенному Петром Великим установлению, подданный обязан был по жизнь свою служить государю и отечеству. Как скоро требовала оборона империи набора рекрутского, то даточные рекруты поступали в службу государеву, которую потом, когда за раненьями, болезнью и старостью становились неспособными к служению в армии, продолжали по смерть свою в гарнизонах. Хотя служба сия соразмерна была летам их, а иные еще и труднейшую исправлять могли, но на все внимательный император повелел тех из них, у которых еще служба отечеству не отняла склонности и сил к населению оного, переводить для поселения в новый в Сибири, в приятном климате и на плодоносной почве заводимый город. С неоспоримою надежностью можно сказать, что павлово намерение при сем распоряжении было человеколюбиво и сообразно с правилами управления столь обширной империей, в которой еще премножество есть ненаселенной земли, а именно: чтобы сии необитаемые страны сделать благополучнее и соединить взаимною связью с прочими частями сей пространной области, а притом чтобы в числе сих отставных иметь защитников, которые бы равно способны были как в случае воспоследовать могущих набегов кочующих в тамошних странах народов отразить их, так и за неимением скорой помощи от военносведущих людей предводительствовать подверженными российскому скипетру жителями. В рассуждении крайней, всякое понятие всех европейских народов превосходящей дешевизны большое жалованье, от природы удобная почва, во множестве и без тяжелой работы все для жизни человеческой потребности производящая и изобильно легкие труды собирателей награждающая, доставляли сим служителям отечества радостную и приятную надежду. И справедливо мог император ожидать, что преемники престола его некогда увидят там заведенное им поселение, которое, состоя из охочих и к повиновению обыкших людей, особенно под ведением опытных и также служивших губернаторов или начальников, со временем заведет или распространит основания полезных и изящных художеств в степях скифских. Благодетельная попечительность Павлова снабдила их просвещенными священниками и учителями, которые как проповедники христианского учения с деятельною ревностью старались о распространении Евангелия, полагая богословскую честь в том, чтоб поздним потомкам ратников светозавоевателя Чингисхана проповедовать утешения христианской религии.


Рекомендуем почитать
Рейнская легенда

Повесть-пародия на бутафорские, псевдоисторические романы, идеализирующие средневековье.


Тяжелые времена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воспоминания. 1848–1870

Жизнь Натальи Алексеевны Огаревой-Тучковой (14 августа 1829 года, село Яхонтово Пензенской губернии – 30 декабря 1913 года, село Старое Акшино Пензенской губернии) неразрывно переплелась с судьбами Герцена и Огарева, с которыми ее связывали близкие и во многом трагические отношения. В 1876 году вернувшись в Россию после долгих лет эмиграции, она написала воспоминания, живо и безжалостно рассказав в них о себе и о людях, с которыми свела ее жизнь. Среди ее знакомых и друзей были замечательные личности: Тургенев, Гарибальди, Бакунин, Гюго… Перед вами не академическое издание, а книга для чтения с минимальным, но необходимым справочным материалом.


Пещера смерти в дремучем лесу

В новый выпуск готической серии вошли два небольших романа: прославленная «Пещера смерти в дремучем лесу» Мэри Берджес, выдержавшая целый ряд изданий в России в первой трети XIX века, и «Разбойники Черного Леса» Ж.-С. Кесне. Оба произведения переиздаются впервые.


Избранное

В сборник крупнейшего словацкого писателя-реалиста Иозефа Грегора-Тайовского вошли рассказы 1890–1918 годов о крестьянской жизни, бесправии народа и несправедливости общественного устройства.


Карманная книжка для приезжающих на зиму в Москву

«Карманная книжка для приезжающих на зиму в Москву…» – переиздание в современной орфографии уникальной книги, вышедшей в 1791 году (в мире сохранились единичные экземпляры оригинала). Книга, созданная талантливым русским писателем-сатириком, журналистом, переводчиком и этнографом Николаем Ивановичем Страховым, является уникальным историческим документом, который описывает быт и нравы Москвы времен Екатерины II. Если вы полагаете, что столичная мода на барбершопы, лимузины и бросающиеся в глаза дорогие покупки – отличительная черта нашего времени, то глубоко заблуждаетесь.