Андрейка - [17]
— Земляка, Васильевна, не признаешь?
Старуха ответила:
— В землю б такого, тогда, может, и признала бы...
— Напрасно сердишься на меня. Я ведь службу нес и должен был арестовать тебя, приказ такой получил. В этом не я, а городские твои виноваты...
Василиса взглянула поверх Романа и, промолчав, отвернулась.
— А ты, может, и не слышала, что с Зиной?— загадочно произнес Роман. Ему хотелось сделать больно человеку, от которого он никогда не видал ни приветливости, ни уважения. Тем более тут.
— Бреши, бреши, пес! — ответила Василиса.
— Бой был в Каменке, и ее убили... партизаны.
Василиса сжала кулаки и рванулась к Томашуку:
— Собака лает — ветер носит! — И она плюнула в его сторону.
Тем временем в комендатуре навели справки, самому Краузе показали документ, выданный на имя Томашука, и вскоре Романа вызвали к начальству. Поговорить с ним пожелал сам комендант. Предатель обрадовался: наконец-то все выяснилось и в этой камере ему больше не бывать! Но перед тем как покинуть камеру, он бросил взгляд на Василису и спокойно сказал:
— Дочери твоей нет в живых... правду говорю, — и вышел.
Краузе слушал Романа Томашука не в комендатуре, а в своем особняке: в последние дни он решил сказаться больным и почти не выходил из дома. Самых нужных ему людей принимал в специальной комнате, где посетители все время находились под неослабным наблюдением стражи.
Томашука комендант встретил, как старого знакомого.
Роман рассказал:
— В Каменке теперь даже Совет работает. Все взрослое население вооружено. В боях партизаны понесли потери. Убита и та учительница, сына которой я задержал...
Краузе кивнул головой, тут же вызвал своего адъютанта и что-то шепнул ему на ухо.
Роман Томашук продолжал:
— Я пришел с хутора прямо в Липень, потому что заходить в Каменку опасно. Окрестные жители рассказывают страшные вещи. Партизаны хозяйничают во всем районе. Всех ваших солдат и наших, полицейских, которые оказывали им сопротивление, перебили поголовно...
Лицо коменданта передернулась. Томашук понял, что не потрафил обер-лейтенанту, и поспешил заговорить о другом:
— Партизаны пугливые... Они все время настороже, ждут вашего нападения...— и поправился: — Ну, с нашей стороны...
Краузе нервно заходил по комнате.
Томашук продолжал:
— Говорят, они намерены, а может, имеют директиву нападать на железные дороги, взрывать рельсы. У них это называется рельсовой войной...
Комендант вдруг остановился напротив Романа Томашука, уставился на него прищуренными глазами. Томашук вскочил с кресла, умолк. Было видно, что Краузе сыт по горло болтовней Романа. Все это коменданту давно известно, ничего нового Томашук ему не сказал.
— У вас мало сведений о партизанах...
Роман порывался что-то ответить, но комендант махнул рукой:
— Мы хотим вас послать на операцию... Это очень нужно...
Долго еще говорил обер-лейтенант Краузе, безбожно коверкая русские слова. Из всей его речи Томашук понял лишь одно: он должен переодеться в более поношенную одежду, сбрить бороду и с поддельными документами отправиться в самое сердце партизанской бригады, чтобы там, на месте, все выведать и ему, Краузе, добыть новые, самые достоверные сведения.
Краузе сверлил Томашука глазами, ждал ответа.
Томашук стоял жалкий, растерянный. По лицу пошли красные пятна.
— Я согласен, — сказал он.
— Получите все, что необходимо, и в добрый час. Но помните,— Краузе поднял вверх большой палец,— об этом знаем только я и вы.
— Спасибо вам, — начал кланяться Роман.— Я все сделаю, я выполню...
Роман Томашук понял: назад пути нет, и до того стал разговорчив, что Краузе даже улыбнулся и подумал: «По всему видно — еще послужит».
Как раз в ту минуту, когда Роман выходил из особняка, во двор ввели Андрейку. Томашук заметил мальчика и невольно остановился, но сопровождавший его чиновник комендатуры что-то сказал, и пришлось идти дальше, к калитке, на улицу.
Однако Андрейка успел заметить своего врага. «Жив еще, гадина, продолжает выслуживаться, — подумал мальчик.— Как только земля его носит!»
Чувство омерзения и жгучей ненависти к предателю на какое-то время заглушило все остальные ощущения. Захотелось крикнуть вдогонку Роману хлесткие, презрительные слова, но тот уже вышел за калитку.
Краузе встретил Андрейку неожиданно приветливо, приказал охранникам выйти из комнаты и, как показалось мальчику, настроился на доверительный разговор. Это заставило хлопца насторожиться: за внешней приветливостью и спокойствием коменданта он почуял волчью хитрость. Он вспомнил поговорку, слышанную не раз от бабушки Василисы: «Мил да ласков, пока не запряг».
А Краузе искал подходящие слова для начала разговора. Ему хотелось на этот раз расположить к себе мальчика «отцовской» заботой и добиться полной ясности: имеет он какое-нибудь отношение к партизанам или нет? Казалось, сейчас самый подходящий случай для этого.
Вспомнив сообщение Томашука о гибели учительницы, комендант подумал: «Быть может, и в самом деле она бросила сына, связавшись с кем-либо из партизан?» Но, тут же отбросив это предположение, он остановился на более логичной мысли, которую ему внушали подчиненные: «У них все, даже дети, воюют против нас, а значит, и этот мальчишка был послан в Каменку, конечно, для разведки».
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.