Андрейка

МОСКВА

«Детская литература»

1972

С (Бел) 2

К56

Дорогие ребята!

Много лет назад в нашем издательстве выходила повесть известною белорусского писателя, нашего современника, Павла Ковалева «Андрейка» о юном белорусском партизане Андрейке и его подвигах.

Павел Ковалев написал продолжение этой повести. И теперь она состоит из двух частей: «Мать и сын», «Отец».

Прочитайте эту книгу и напишите, понравилась ли она вам.

Пишите нам по адресу: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

Рисунки С. Антонова

Сладко спится Андрейке. Рядом с ним сидит на скамеечке и о чем-то глубоко задумалась мать. Может, вспоминает тот страшный июньский день, когда они с Андрейкой чудом выбрались из горящего города, двинулись по Московскому шоссе к местам, где она родилась, росла. А может, она думает сейчас о сыне, единственной своей утехе, об Андрейке, который живет вместе с ней в деревне, увлекшись очень рискованным, опасным делом. Лицо ее озабоченно, под глазами горе проложило глубокие преждевременные морщины.

С начала войны минуло немного времени, а сколько уже пришлось пережить, передумать! Ей, учительнице Зинаиде Антоновне, всегда хотелось шагать по правильной жизненной дороге. Но дорога эта нынче пошла круто: много сил надо, чтобы пройти ее, не свернуть, не растеряться...

Андрейка лежит на правом боку. Голова его почти спряталась в подушке, подаренной старенькой бабушкой Василисой. Она Зинаиде Антоновне приходилась матерью. Дальше идти было нельзя: немцы продвинулись вперед и заняли уже Оршу.

Маленькая загорелая рука Андрейки почти до локтя свисает с кровати, и кажется, что вот-вот мальчик повернется и упадет на пол, взмахнув, как крыльями, кволыми своими ручонками. И чтобы не случилось этого, мать охраняет сладкий сон своего Андрейки.

В доме тихо-тихо. Мать глазами, всем сердцем своим разговаривает с сыном, а слов ее никто не услышит; как губы ее шевелятся при этом разговоре, никто не увидит. Время от времени на шею или на плечи Андрейки садится муха. Тогда мать осторожно взмахивает рукой и отгоняет назойливую. Сладко спится сыну, а мать все думает о его и своем будущем, о его и своей судьбе.

Так идет время, минута за минутой, а Андрейка все спит, даже не повернется на другой бок, не пошевелит ни головой, ни рукой, и матери вдруг начинает казаться, что Андрейка неживой. Она вздрагивает от этой мысли, наклоняется над Андрейкой, заботливо прикрывает его плечи одеялом и снова садится на прежнее место, не сводит глаз со спящего мальчика.

Зинаида Антоновна любуется личиком сына. Ей хочется дотронуться до слегка растрепанных светлых волос на его голове, пригладить их, почувствовать еще раз, какие они мягкие. Она готова поцеловать сына в пухлые розовые губы, в брови или хоть в щеку, но боится потревожить его сон и, сдерживая свою материнскую ласку, только любуется сыном. И кажется ей в эту минуту, что лучше ее Андрейки нет никого на всем свете. И как он похож на Василия! При воспоминании о муже сильно защемило сердце...

Давно прошла обида на Василия за то, что он ушел на фронт, не простившись. Давно забылся день, когда они последний раз были вместе. Теперь с нею только образ Василия, бережно хранимый матерью, да ее любовь, которая в разлуке стала еще сильнее.

Андрейка зашевелился, дернул рукой и опять задышал ровно и спокойно. Зинаида Антоновна посмотрела на ходики, тикающие на стене. Ночью вернулся Андрейка такой усталый, что она не смогла заставить его поесть: свалился на кровать и сразу уснул. Матери жаль, что он давно ничего не ел, но и будить не хочется — очень уж сладко спится мальчишке.

Был двенадцатый час дня. Зинаида Антоновна тихонько поднялась, на цыпочках, чтобы не потревожить сына, вышла в сени, а потом во двор.

А Андрейка видел сон.

...Вот бежит и бежит он в какую-то темень, а следом за ним катится огромный клуб огня и сильно жжет спину. Андрейку душит жара, млеют ноги от усталости, начинает шуметь в голове, а он напрягает все силы, чтобы убежать от наступающего на него огня и пробиться сквозь плотную стену какой-то таинственной темноты. Она, темнота эта, липкая, густая, и пробиваться сквозь нее так тяжело, что силы уже покидают Андрейку — вот-вот упадет и больше не сможет подняться...

Он с ужасом смотрит себе под ноги и ничего не понимает. Земли будто нет... Со всех сторон оскалили зубы какие-то чудовища, готовые в любой миг впиться в Андрейкины ноги своими острыми клыками... Андрейка открывает глаза и продолжает через силу бежать вперед, от огня и от этих чудовищ, которые только и ждут, когда он, обессиленный, упадет...

Андрейка делает резкий рывок, сильно взмахивает руками и то правым, то левым плечом рассекает неотвязную тьму. Та послушно расступается. Андрейка бросается в образовавшийся просвет и бежит, бежит от наседающего на него огня.

Что-то сильно колет глаза...

Начинают дрожать ноги...

Становится тяжело дышать.

Андрейка закрывает глаза, на мгновение задерживает дыхание и снова бежит вперед...

Темнота, кажется, немного отступила, огненный клуб остался позади, и жара спала.

Андрейка уверенно рассекает темноту своими плечами, порывисто летит вперед и уже ощущает легкое дыхание свежего воздуха. Еще одно усилие — и Андрейке становится совсем легко! Он открывает глаза, и кажется ему, что с плеч свалилась огромная тяжесть, а руки вырвались из мощных объятий. Посмотрел Андрейка вперед и увидел поля, перелески, холм, поросший редким кустарником, небольшую речку среди пышной зелени лугов.