Андрей Старицкий. Поздний бунт - [156]
Ратники начали возвращаться в свои станы. Князь Андрей Иванович встречал с поклоном, но все более тревожился, отчего так долго не возвращается Хабар-Симский.
Вот и он. Но что это?! Коня ведут в поводу, а двое мечебитцев с боков поддерживают воеводу, который держится в седле, ухватившись обеими руками за луку. Возле Андрея Ивановича ему помогли слезть с седла. Князь ужаснулся, увидев кольчугу воеводы в крови, а на его шее глубокую зияющую рану.
- Бармица отчего-то сбилась, - словно оправдывался Хабар-Симский за случайную оплошность. - Но ничего. Оклемаюсь.
Подоспел княжеский лекарь, склонился над опустившимся на траву воеводой, но как ни старался, ему никак не удавалось остановить кровь: шею жгутом не перетянешь, а квасцы не помогали. Хабар-Симский заметно слабел. Вскоре он, уже еле шевеля губами, сказал свое последнее слово князю-другу:
- Держись. Прими мои слова как заклинание: лучше погибнуть в бою, чем корчиться на дыбе. Но я уверен, ты одолеешь коварного Овчину.
Сделал последний выдох воевода. Лекарь повременил немного, надеясь на чудо, но вот распрямился:
- Все. Не смог я одолеть костлявую.
Осиротел князь Андрей Иванович. Не о предсмертном наказе друга и соратника его мысли. Поле, которому надлежало бы кормить долгую зиму домашнюю скотину духмяным сеном, истоптано, напитано кровью и устлано трупами. Ради чего? Ради чего погиб воевода Хабар-Симский, так много сделавший для родины, для ее ратной славы? А впереди ждала его еще большая слава, еще большая благодарность народная за знатными победами над алчными соседями. И вот - нет великого воеводы!
А что даст завтрашний день? Еще сотни храбрейших из храбрых ратников останутся лежать на поле-кормильце?!
«Ради чего?!»
Чести рода! А не жажда ли власти? Не ради ли воцарения Владимира вся эта кровь?
До самого утра не смыкал Андрей Иванович очей, думал, думал и думал, но так и не нашел верного ответа на теснившиеся в полном беспорядке вопросы.
Ударил набат в стане Овчины-Телепнева. В шатер КНЯЗЯ Андрея Ивановича вошел воевода Старицкой дружины, принявший на свой страх и риск возглавить осиротевшую рать, ибо понял, что князю не до таких мелочей.
- Вели, князь, и нам строиться к сече?
- Да.
Но в один миг изменилось его решение, когда он поднялся на гребень холма и встал у своего стяга. Поле, которое осветило ласковое утреннее солнце, имело ужасный вид: трупы, трупы, трупы. Не ворогов-разбойников и не русских храбрецов, грудью вставших на защиту родной земли, а трупы единоверцев, сложивших головы из-за распри у трона.
«Я приму смерть, если так угодно Богу, ради жизни сотен!»
Не мешая воеводе своей дружины готовить рать к сече, князь подозвал одного из своих бояр и велел:
- Пойди к Овчине-Телепневу и скажи: я хочу с ним говорить. Один на один.
Войска стояли, готовые к бою, но ни та, ни другая сторона не получали никакой команды. И вот вместо того чтобы двинуть свои силы на холм, князь Овчина-Телепнев пошагал один, к удивлению рядовых мечебитцев, к центру сенокосного поля, обходя павших в сече ратников. Князь Андрей Иванович, поняв, что предложение его принято, приказал оставаться всем на своих местах, с достоинством спустился с холма и уверенно зашагал навстречу Овчине-Телепневу. Он вполне осознавал, что идет к своей смерти.
Переговоры были короткие.
- От имени царицы Елены и от имени ее сына Ивана Васильевича даю твердое обещание, что ты, князь, будешь оставлен без мести. Уделы твои останутся при тебе, - заверил Овчина-Телепнев.
- Моя дружина? Дружина Хабара-Симского? Мои бояре?
- Им тоже не станет ничего худого. Они вправе служить тому, кому хотят и где считают лучшим для себя. А дружины? Разве наказуема верность ратная?
Не спросил Андрей Иванович о судьбе детей боярских, переметнувшихся к нему из царева полка, не спросил о судьбе выборных дворян. Запамятовал, должно быть, второпях.
До Москвы ехали дружно. Как соратники. Только несколько дворян и детей боярских улепетнули по дороге, предвидя для себя худой конец. Остальные въехали в Кремль единым строем.
- Размещайтесь по гридням, - велел Овчина-Телепнев ратникам. - А нам, князь Андрей Иванович, путь к Елене-царице.
- Да, - ответил Андрей Старицкий и тоже распорядился: - Дружина моя и бояре следуют в теремной дворец.
Князь Овчина-Телепнев не возразил. Князья направились к Соборной площади, но даже не дошли до Красного крыльца. Сам дьяк Казенного двора с дюжиной стражников встретил их.
- Тебе, князь Овчина-Телепнев, гневное слово царицы Елены, - сказал дьяк строго. - Ты пообещал то, что не имел права обещать. Царица велела было тебя тоже оковать, но благодари митрополита, сумевшего ее умилостивить. А ты, князь Андрей Старицкий, пойман еси как изменник. Для тебя готова палата. Тесная и темная.
дружина?! Как бояре?!
- На все воля Господа и царицы нашей Елены. Князя Андрея Ивановича Старицкого, окованного, действительно втолкнули в темную и тесную каморку, не велев стражникам с ним заговаривать. Те строго исполняли наказ: один раз в сутки они молча впихивали в узкое оконце кусочек черствого хлеба с кружкой перекисшего кваса и, не сказав ни слова, удалялись. До самой смерти князь так ничего и не узнал о судьбе своей дружины и дружины Хабара-Симского, о судьбах бояр и дворян и детей боярских. А расправились с ними очень жестоко. Бояр и дворян пытали до тех пор, пока те не отдавали Богу душу, тогда их уносили тайным ходом на берег Москвы-реки и швыряли в чистые ее воды.
Со времен царствования Ивана Грозного защищали рубежи России семьи Богусловских и Левонтьевых, но Октябрьская революция сделала представителей старых пограничных родов врагами. Братья Богусловские продолжают выполнять свой долг, невзирая на то, кто руководит страной: Михаил служит в Москве, Иннокентий бьется с басмачами в Туркестане. Левонтьевы же выбирают иной путь: Дмитрий стремится попасть к атаману Семенову, а Андрей возглавляет казачью банду, терроризирующую Семиречье… Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Тяжела служба на Дальнем Севере, где климат может измениться в любую минуту, а опасность поджидает за каждым углом. А тут ещё летят над приграничной зоной загадочные шары-разведчики… Но капитан Полосухин, старший лейтенант Боканов, капитан третьего ранга Конохов и их боевые друзья делают всё, чтобы исполнить присягу на верность Отечеству, данную ими однажды.
Второй том посвящен сложной службе пограничников послевоенного времени вплоть до событий в Таджикистане и на Северном Кавказе.
Самая короткая ночь июня 1941-го изломала жизнь старшего лейтенанта Андрея Барканова и его коллег-пограничников. Смертельно опасные схватки с фашистскими ордами, окружающими советских бойцов со всех сторон, гибель боевых друзей… И ещё – постоянно грызущая тревога о жене и детях, оставшихся в небольшом латвийском посёлке, давно уже захваченном гитлеровцами… А ветерану Великой Отечественной Илье Петровичу опасности грозят и в мирной жизни. Казалось бы, выхода нет, но на помощь бывшему фронтовому разведчику приходят те, ради кого он был готов отдать жизнь в грозные военные годы.
Известный историк Н.М. Карамзин оставил потомкам такое свидетельство: «Знатный род князей Воротынских, потомков святого Михаила Черниговского, уже давно пресекся в России, имя князя Михаила Воротынского сделалось достоянием и славою нашей истории».Роман Геннадия Ананьева воскрешает имя достойного человека, князя, народного героя.
Великая Октябрьская социалистическая революция и гражданская война нашли свое отражение в новом романе Геннадия Ананьева, полковника, члена Союза писателей СССР. В центре внимания автора — судьбы двух семей потомственных пограничников. Перед читателем проходит целая вереница колоритных характеров и конфликтных ситуаций.Книга рассчитана на массового читателя.
В послеблокадном Ленинграде Юрий Давыдов, тогда лейтенант, отыскал забытую могилу лицейского друга Пушкина, адмирала Федора Матюшкина. И написал о нем книжку. Так началась работа писателя в историческом жанре. В этой книге представлены его сочинения последних лет и, как всегда, документ, тщательные архивные разыскания — лишь начало, далее — литература: оригинальная трактовка поведения известного исторического лица (граф Бенкендорф в «Синих тюльпанах»); событие, увиденное в необычном ракурсе, — казнь декабристов глазами исполнителей, офицера и палача («Дорога на Голодай»); судьбы двух узников — декабриста, поэта Кюхельбекера и вождя иудеев, тоже поэта, персонажа из «Ветхого Завета» («Зоровавель»)…
Одна из самых загадочных личностей в мировой истории — римский император Гай Цезарь Германии по прозвищу Калигула. Кто он — безумец или хитрец, тиран или жертва, самозванец или единственный законный наследник великого Августа? Мальчик, родившийся в военном лагере, рано осиротел и возмужал в неволе. Все его близкие и родные были убиты по приказу императора Тиберия. Когда же он сам стал императором, он познал интриги и коварство сенаторов, предательство и жадность преторианцев, непонимание народа. Утешением молодого императора остаются лишь любовь и мечты…
В однотомник известного ленинградского прозаика вошли повести «Питерская окраина», «Емельяновы», «Он же Григорий Иванович».
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Кингсбридж Мир без конца Столп огненный.
Анатолий Афанасьев известен как автор современной темы. Его перу принадлежат романы «Привет, Афиноген» и «Командировка», а также несколько сборников повестей и рассказов. Повесть о декабристе Иване Сухинове — первое обращение писателя к историческому жанру. Сухинов — фигура по-своему уникальная среди декабристов. Он выходец из солдат, ставший поручиком, принявшим активное участие в восстании Черниговского полка. Автор убедительно прослеживает эволюцию своего героя, человека, органически неспособного смириться с насилием и несправедливостью: даже на каторге он пытается поднять восстание.
Беллетризованная повесть о завоевании и освоении Западной Сибири в XVI–XVII вв. Начинается основанием города Тобольска и заканчивается деятельностью Семена Ремизова.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.