Андалусская поэзия - [46]

В одежды недуга они облачили меня.

Взгляд их — меч машрафийский:[37] вот-вот острием вонзится,

Расправу жестокую надо мной учиня.

Но тут является сон и веки ее смежает,

И прячется в ножны меч — до следующего дня.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Исполнена грации юной она,

Сияет лицо ее, словно луна,

А кудри чернее, чем темень ночная,

Колышется стан, как тростинка речная.

Рассветной порой овевает шатры

Дыханье ее — аромат камфары.

А взоры ее — как пьянящая влага:

Лишь глянет она — захмелел бедолага,

Качается, будто напился вина…

На нежных щеках — красоты письмена.

Поступки ее с красотой несогласны,

Мечи же не блеском — делами прекрасны.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Газель молодая из Феса

     ходит, будто скользя,

Утренним солнцем сверкают

    красавицы дивной глаза,

Локонов черных ее

    ослепителен пышный наряд —

Так ранней весною листья

    мирта порой блестят.

В толк не возьму, влюбленный,

     ее ли склоняется стан,

Ива ли опускает

     ветви в речной туман?

Только увидел — сразу

     я опьянел без вина,

Будто единым духом

     кубок выпил до дна.

* * *

Перевод Л. Кельмана

О дивный свет зари, завесой тьмы сокрытый,

То золотистый луг, иглой дождя расшитый,

Или румянец роз, расцветший на щеках?

И змейки-локоны свернулись на висках.

Не знаю, как мне быть, что для меня страшней:

Укусы змеек тех иль взгляды тех очей.

Благословенен будь, бровей прекрасных лук,

Который стрелы шлет — посулы сладких мук.

Измученную грудь пронзили стрелы эти —

Любовь пылает в ней, она за все в ответе.

О, сколько же ночей я проводил без сна,

Плывя пучиной слез, где страсть погребена.

Сверкали молнии средь черных туч в ночи —

У эфиопов так блестят в руках мечи.

И божьи небеса явили нам луну,

Она была светла, как та, что жду одну.

Но сходство и в другом еще узрели мы:

Явились две луны из-под завесы тьмы.

Но только той луной небесный свод украшен,

Моя луна — со мной, живет в Баб аль-Ханаше.

* * *

Перевод Л. Кельмана

— Почему не опишешь меня в стихах? —

Спросила блистающая красотой.

И я ответил: — Язык мой слаб,

Что я могу рассказать о той,

Кто много выше любых похвал?

Была б попытка моя пустой.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Порыв ветерка налетел, и на миг

Вздрогнул, как будто очнулся, тростник.

Прошла она мимо, стан гибкий клоня,

И взором-кинжалом пронзила меня.

И тут же, смягчась, улыбнулась она,

Ромашек блеснула во рту белизна.

Я думал, во власти заветной мечты:

«Сорвать не настало ли время цветы?»

Рукою коснулась приветственно губ —

Я думал: «Быть может, ей все-таки люб?

Ах, стать бы мне этой прелестной рукой —

Какой бы подарок мне был дорогой!»

* * *

Перевод Л. Кельмана

О друзья мои, встала меж нами смерть,

Да, слух о кончине моей неложен.

Умер я раньше вас, жизнь прошла, как сон, —

Для живого иной конец невозможен.

Но и сейчас — вы живы, а я в земле, —

По-прежнему дружбы закон непреложен.

Молитесь, друзья, над могилой моей,

Да не буду и в смерти от вас отгорожен.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Дивный вечер с друзьями, скажу без прикрас,

На лугу, где трава — как зеленый атлас.

Только солнце скользнуло за полог заката,

Вот и ночи предвестник, теплых сумерек час.

Звезда засветилась в небесных просторах,

И ее отраженье возникло тотчас,

Дробясь и скользя на ряби залива

И в речном серебре, как светильник, лучась, —

Несет его дева пред грудью своею,

Синей шалью прикрыв, чтобы он не погас.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Слов напрасно не трать — за любовь отвергаю упреки.

Ты не можешь понять, от любви бесконечно далекий:

Правит властно она, и противиться ей невозможно.

Знает только Аллах, как любовные муки жестоки.

Если спросят тебя обо мне, — говори все как есть:

«Раб безвольный, — ответь, — и в любви его хвори истоки».

* * *

Перевод Л. Кельмана

О лук, уподоблю тебя небосводу,

Где место есть звездам, и Млечному Броду,

И месяцу — серп его так же изогнут.

У воина руки в сраженье не дрогнут —

Падучие звезды на помощь героям

Летят во врагов, словно огненным роем.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Будь осторожен, скрывай свою страсть,

Чтоб жертвой газелей прекрасных не пасть:

Не нужно им битв, ни гаданий, ни зелий,

Ведь витязи их — это взоры газелей.

Им душу свою ненароком открой,

И будешь ты сразу повержен, герой:

Ведь взоры красавиц остры, как мечи,

Ты молча смертельный удар получи.

Но только однажды вдруг сняли шатры

Еще в полутьме, до рассветной поры,

И скрылись газели внутри паланкинов,

Стоянку внезапно и быстро покинув.

Посланец меж нами отныне лишь ветер.

Мой мир опустевший печален и светел.

* * *

Перевод Л. Кельмана

Мы подняли глаза, луну ожидая,

И пришла — большеглазая, молодая,

Но не в облачных одеяньях — в шелках:

Мы напрасно искали ее в облаках.

Я сказал, восхищенный: «Милости просим!

Почему в небеса мы взгляды возносим,

Если здесь, на земле, вон какая луна —

И с небесной поспорит, достоинств полна».

* * *

Перевод Л. Кельмана

Луг полон благоуханьем

       фиалок, красавиц ночных,

Зеленый ковер атласный —

       в лиловом узоре их.

Дождем своим теплым туча

       поила его однажды.

И лилии, и нарциссы

       свою утолили жажду,

Но тут устрашилась туча

      злых духов нашествия вдруг

И молнии меч обнажила,

      от бед охраняя луг.

* * *

Перевод Л. Кельмана

О ты, чью свежесть не могут скрыть

       даже ткани твоей одежды,