Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [36]
В Венгрии в те же дни происходят события, которые перепуганные партийные функционеры тут же окрестили «идеологической Познанью». Дискуссия по проблемам свободы печати и информации на собрании Кружка Петефи 27 июня превзошла все предшествующие как по количеству участников, так и по накалу страстей. Советское посольство расценило это событие как свидетельство дальнейшего усиления тенденций, ведущих к подрыву диктатуры ВПТ. В донесении Андропова выводы вполне определенны: органы государственной безопасности Венгрии «не проявляют должной решительности в борьбе против контрреволюционных элементов, которые стали вести себя недопустимо нагло»[265].
Напутствия, полученные в Москве, придали Ракоши уверенности в борьбе с оппозицией. Происходят исключения из партии. Инициируется шумная кампания в прессе. Но курс на ужесточение вызывал сильное противодействие, даже в партаппарате. В конце июня на внеочередном пленуме едва ли не половина членов ЦК колебалась при обсуждении резолюции, осуждающей Кружок Петёфи, некоторые влиятельные партийцы открыто высказывались против. На ряде предприятий рабочие угрожали забастовкой.
В начале июля Андропов был ознакомлен с письмом из тюрьмы бывшего шефа венгерской госбезопасности Габора Петера, арестованного еще в 1953 г., с явным компроматом на Ракоши, который непосредственно руководил выбиванием показаний из политических заключенных, редактировал текст обвинительного заключения по делу Райка. Учитывая настроения партактива, растущее убеждение многих партийцев в необходимости оглашения письма Петера на ближайшем очередном пленуме, назначенном на середину июля, такая перспектива стала достаточно реальной. Этого не хотело узкое руководство партии, резонно опасаясь, что на пленуме возникнет неконтролируемая обстановка вплоть до выдвижения требований полной смены состава руководящих органов ВПТ. Э. Герё и некоторые другие влиятельные члены руководства к этому времени в беседах с советским послом осторожно, но все более определенно выражали сомнения в целесообразности прежней ставки Кремля на Ракоши. Движимые инстинктом самосохранения, они, хотя и с оглядкой на Москву, но упорно и последовательно подготавливали уход первого секретаря, стараясь придать ему, по возможности, форму наименее болезненную для себя. По сути дела они пытались спустить назревавший внутри партии конфликт на тормозах, чтобы избежать на пленуме открытого «бунта на корабле» со всеми непредвиденными последствиями.
Андропов осознавал, что письмо Петера было инициировано именно с прицелом на оглашение его перед партактивом для полной компрометации Ракоши, уже лишившегося к тому времени поддержки большинства своих соратников[266]. Как и подобало послу, он по-прежнему руководствовался рекомендациями вышестоящего лица, в данном случае Суслова, незадолго до этого посетившего Будапешт. Поэтому, подробно информируя Москву о содержании своих бесед с венгерскими функционерами, он не только не решался выступать с какими-либо собственными предложениями по вопросу, далеко выходившему за рамки его полномочий, но лишь повторял свой уже звучавший в его прежних донесениях вывод о том, что венгерские товарищи идут к пленуму «без должной ясности и уверенности в успеха», что «наши друзья до сих пор слабо реализуют данные им советы… о проведении твердой линии в отношении враждебных элементов и демагогов»[267]. «В связи с этим, — резюмировал посол, склонный к драматизации сложившегося положения, — было бы крайне необходимо до пленума ЦК… в удобной форме еще раз высказать венгерским друзьям наши опасения относительно создавшейся внутриполитической обстановки, которая опасна не потому, что враги являются очень сильными, а главным образом тем, что Политбюро ЦК ВПТ, оказавшись перед фактом известного вражеского нажима, не проявляет должной уверенности и решительности в руководстве партией и страной»[268].
Итак, к началу июля фигура Ракоши, вызывая острое раздражение в обществе, становится серьезной обузой для самого венгерского коммунистического руководства. Усилия его недавних соратников, предпринятые с тем, чтобы избавиться от этого балласта, были видны и в Москве — под влиянием все новых и новых сообщений от Андропова беспокойство советских лидеров нарастало как снежный ком. В момент, когда, готовясь к пленуму, Герё и ряд его коллег все с большим нетерпением ждали из Кремля добро на отставку Ракоши, в Будапешт прибыл для прояснения ситуации член Президиума ЦК КПСС А. И. Микоян.
Длившаяся чуть более недели (с 13 по 21 июля 1956 г.) миссия Микояна в Будапешт не афишировалась в прессе тех дней. В «Правде» краткое сообщение ТАСС о пребывании А. И. Микояна «проездом» в Венгрии без указания точных дат приезда и отъезда было опубликовано лишь 24 июля. В Венгрии столь же лаконичная информация о визите Микояна появилась в прессе чуть раньше, дав иностранным наблюдателям обильную пищу для толкований. Лондонская «Times» 23 июля писала о «таинственной роли» Микояна в событиях, произошедших в Будапеште на предшествующей неделе. Обстоятельства смещения Ракоши действительно хорошо показывают, сколь значительным было влияние высокопоставленного посланца КПСС на принятие руководством «братской партии» ключевых решений, выносимых в срочном, можно даже сказать, пожарном порядке. Однако конкретная роль Микояна может быть реконструирована только на основе большого комплекса архивных документов.
