Анастас Иванович Микоян: человек и политик - [34]

. В атмосфере, сложившейся после XX съезда КПСС, мысль об устранении Ракоши путем «дворцового переворота» уже не была утопией — его позиции значительно ослабли. Хотя И. Ковач и жаловался Андропову, что «в Политбюро пока мало людей, которые бы имели собственную точку зрения и отваживались бы высказывать ее даже в тех случаях, когда она не совпадает с мнением т. Ракоши»[249], из документов следует, что не в последнюю очередь именно под давлением своего политбюро первый секретарь ЦП ВПТ 18 мая выступил на будапештском партактиве с непривычно острой самокритикой, публично, перед широкой аудиторией признал свою ответственность за культ личности и репрессии. Об ослаблении позиций Ракоши свидетельствовало и то, что он так и не смогу поставить преград на пути следствия по делу Фаркаша, чреватого крайне нежелательным исходом для него самого, как и не смог воспротивиться продвижению на ответственные должности ряда своих политических оппонентов.

Таким образом, весной 1956 г. под влиянием импульсов, исходивших из Москвы, в Венгрии активизировалось движение за либерализацию коммунистического режима. Формировавшаяся внутрипартийная оппозиция сделала главной мишенью своих нападок первого секретаря ЦР ВПТ М. Ракоши. В этих условиях часть руководства ВПТ, осознавая крайнюю непопулярность Ракоши и его очевидную политическую обреченность, в интересах укрепления собственных позиций предприняла за его спиной первые, пока еще очень робкие шаги к тому, чтобы через посла Ю. В. Андропова повлиять на Москву в целях признания ею необходимости кадровых перемен в верхушке ВПТ.

В Кремле продолжали делать ставку на Ракоши. Ситуация в Венгрии в марте-апреле 1956 г., судя по всему, пока не вызывала слишком большого беспокойства, и вопрос о каких-либо существенных кадровых переменах в верхах ВПТ еще не встал в повестку дня. Руководствуясь, как и подобало советскому послу, официальной линией Москвы, Андропов стоял на платформе безусловной поддержки Ракоши. Тот в свою очередь, начав терять опору в лице своих ближайших соратников, теперь видел главного союзника именно в советском посольстве и в своем стремлении к восстановлению пошатнувшегося положения рассчитывал почти исключительно на поддержку Москвы. «Ракоши чувствовал надвигавшуюся опасность, судорожно искал выход, пытался советоваться с Москвой…, неоднократно обращался за помощью к нашему послу в Будапеште Ю. В. Андропову, интересовался его личным мнением», — вспоминает В. А. Крючков, будущий председатель КГБ, а в 1956 г. секретарь посольства СССР в Венгрии[250]. 6 мая Ракоши высказал Андропову о приезде одного из членов Президиума ЦК КПСС на предстоящий пленум ЦР ВПТ[251]. И этот приезд не заставил себя долго ждать.

Усиление внутриполитической напряженности в Венгрии, о котором посольство систематически информировало ЦК КПСС и МИД СССР[252], не могло не вызвать обеспокоенности в Москве. Для того, чтобы на месте изучить положение дел и дать рекомендации венгерским коллегам, 7 июня в Будапешт прибыл член Президиума ЦК КПСС М. А. Суслов. В сравнении с донесениями посольства его докладная, переданная в ЦК КПСС накануне отъезда, 13 июня, отличается большей сдержанностью в оценке масштабов «правой» опасности[253]. Признав, что «допущенные в 1949–1952 гг. действительно серьезные нарушения законности», «медлительность в исправлении… ошибок» дают основания для критики в адрес партийного руководства, Суслов счел неправильным относить «всех недовольных… к враждебным или к правооппортунистическим элементам». Вместе с тем визит Суслова продемонстрировал, что принципиальная линия Москвы на поддержку Ракоши оставалась в силе. Это вызвало разочарование части партийного актива, связывавшего с приездом Суслова определенные надежды на изменение позиции Кремля в этом вопросе.

Дни пребывания Суслова в Будапеште совпали по времени с новым подъемом выступлений с требованиями коренных перемен. Главным форумом формировавшейся в партийных низах антисталинистской оппозиции стал Кружок Петефи, дискуссионный клуб студенчества и молодой интеллигенции, функционировавший как орган политпросвещения в системе Союза трудящейся молодежи, венгерского аналога комсомола. Происходившие на заседаниях кружка дискуссии по актуальным проблемам экономики, политических реформ, гуманитарных наук, литературы и искусства привлекали все большее внимание широкой публики, собирали значительную аудиторию. Большинство их участников заявляло о своей приверженности марксизму, доминировала идея очищения социализма о сталинских «искажений», антисоциалистическая тенденция не находила сколько-нибудь заметного проявления. Тем не менее эти дискуссии вызывали серьезную озабоченность не только партийно-государственного руководства Венгрии, но и советского посольства[254]. В них виделся один из симптомов того, что процессы, происходящие в обществе, начинают выходить из-под контроля властей.

Формировавшаяся демократическая оппозиция была почти исключительно внутрипартийной. Даже исключенный из ВПТ Имре Надь в принципе не отрицал руководящей роли правящей партии. Легальные форумы типа Кружка Петефи также изначально были лишь элементом в коммунистической системе общественных организаций, а их активисты — преимущественно носителями марксистской идеологии. Члены ВПТ преобладали среди участников оппозиционного движения в Союзе писателей. «Открытое выражение политических взглядов было возможно только в рамках партии, таким образом, партийная оппозиция в те времена была выразителем протеста всего общества», — справедливо отмечают венгерские историки Ч. Бекеш и Я. М. Райнер