Анархистский ответ на «Анархистский ответ преступности» - [4]
Скотт говорит, что «если человек чувствует, что с ними
Пока же анархистская система Скотта уголовного правосудия носит странное сходство с нынешней системой уголовного правосудия, кроме тех моментов, когда она отходит от неё и становится более произвольной и несправедливой. Но сходство ещё ближе. Нас ждут «судебно-медицинские и агентурные коллективы», для проведения уголовных расследований преступлений без свидетелей: «Виды преступлений, подпадающие под эту категорию, – это убийства, кражи и насильственные или экономические преступления, когда преступник или преступники скрывали свои идентичности». Агентурный Коллектив? Я мог бы подумать, что Скотт написал пародию на анархизм, но для этого ему бы понадобилось чувство юмора.
Когда его система уголовного правосудия сталкивается с проблемой, Скотт всегда взывает к «коллективу», чтобы справиться с задачей. Скотт не имеет понятия как о реальной полицейской практике, так и об уголовном праве. Его идея судебно-медицинских экспертов и детективной работы – фантазия из области Шерлока Холмса и Джона Эдгара Гувера.2 Судебные доказательства (почти всегда это всего лишь сопоставление пули с оружием или тест на наркотики) почти никогда не раскрывают преступления, будь они уличные или должностные, хотя иногда усиливают аргументы против обвиняемого, когда делу уже дан ход. Детективы же почти всегда заточены на сбор той информации, что поможет арестовать невиновного в преступлении, как правило, в случаях с наркотиками. В анархистском обществе не будет детективов.
«В современном обществе следует учитывать необходимость в судебно-медицинских и агентурных коллективах для расследования серьёзных преступлений». Если так, то это ещё один аргумент против современного общества. Кто будет способен формировать эти коллективы, если не бывшие полицейские детективы (значительно превосходящие частных детективов, являющихся обычно бывшими полицейскими) и полицейские специалисты криминалистических лабораторий?
Это будут очаги контрреволюции. Этих людей не надо сажать в тюрьму, как утверждает Скотт, но следует отстранить от дела навсегда, лишить их полномочий. Анархистское общество может – и должно – обойтись без детективов и, вероятно, может обойтись также без судебных «коллективов». Такие коллективы, говорит нам Скотт, «будут обслуживать несколько общин». Это специализированные учреждения, отделённые от общин. Государство – это тоже коллектив, чьи специализированные учреждения, отделённые от общин, обслуживают разные конкретные цели. В том числе и свои собственные.
Скотт не знает, как работают реальные детективы. Их работа не начинается с преступления, как в мистических историях, и не заканчивается поимкой преступника. Детективы начинают с подозреваемых и двигаются вперёд к преступлению. Это часто срабатывает, потому что большинство преступлений происходит между знакомыми друг с другом людьми. «Виды преступлений, подпадающие под эту категорию (преступления без свидетелей), это убийства, кражи и насильственные или экономические преступления, когда преступник или преступники скрывали свои личности». Скотт, кажется, предполагает, что большинство преступлений такого рода совершается незнакомцами, и это популярная точка зрения, но, в удивительной степени, неверная. Некоторые убийства совершаются незнакомцами. Некоторые изнасилования совершаются незнакомцами. Удивительно высокий процент того, что Скотт назвал бы Экономическими Преступлениями, такими как кража со взломом и грабёж, совершаются родственниками, соседями и знакомыми жертвы.
Говорить, что «все, способные на такие поступки люди должны быть быстро отделены от общества, ради его защиты», значит, поступать гораздо более жестоко, чем при нынешней системе. Вот пример типичного «взлома». А одолжил велосипед своему другу Б. Б его не вернул. Потеряв терпение, А врывается к Б и забирает свой велосипед. Б находится дома и пытается остановить А, но тот отталкивает его в сторону. Юридически, А совершил два больших преступления: кражу со взломом и грабёж. Юридически не имеет значения, что А является владельцем велосипеда, потому что воровство – а грабёж является воровством с применением силы или запугивания – это преступление против владения, а не право (собственности). Но в реальности то, что сделал А, можно было бы назвать восстановлением в правах собственности. Некоторые люди, не заражённые юридической школой, подумают, что это оправдано. Другие подумают, что жалоба А законна, но он зашёл слишком далеко. Лишь немногие подумают, что А следует «быстро отделить», и при нынешней системе этого не произойдет. И снова нынешняя система оказывается более гуманной и разумной, чем система Скотта.
Один из самых знаменитых текстов Боба Блэка, ранее уже переводившийся на русский язык под названием «Анархия для абитуриентов», и его давно можно найти в Интернете. В оригинале он называется «Anarchy 101» (этим числом в американских университетах обозначаются вводные курсы), но для нашего издания автор предложил другое название и отредактировал текст. Боб Блэк начинает с нуля, и – читатель, ещё одно усилие, если ты желаешь сбросить оковы шаблонов!
Мы привыкли к демократии – так же как предыдущие поколения привыкали к социалистическому строю, который, как и царская Россия, «слинял в три дня». Точно так же в сознании читателя за один присест «слиняет» и демократия – достаточно поставить перед ней правильные вопросы, как это делает Боб Блэк, американский юрист-анархист, автор «Упразднения работы» и «Мифа о правах человека», остроумно и точно, по пунктам, разбирающийся в том, что вы сами давно подозревали, но не решались выразить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Стивен Хокинг был всемирно известным гением без страха и упрёка. И мы видим в нём человека, который так и останется далеко впереди нашего понимания процессов космического масштаба. Но каким было его понимание процессов масштаба общественного? Можно ли посмотреть на него беспристрастно в контексте его взглядов на науку в её общественном положении? Боб Блэк умеет задавать правильные вопросы и данный текст является проверкой на стойкость авторитета Стивена Хокинга в ваших глазах.
Необычная тема для текстов Боба Блэка – животные в мире людей. Однако курьёзный, на первый взгляд, случай побега гориллы из зоопарка становится поводом для размышлений о том, что таится в сердцевине наших общественных процессов и отношений (спектакль, как его определил Ги Дебор), что стоит за расхожими выражениями вроде «цирка» (политика) и «зоопарка» (тюрьма), и как непреложная истина о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, оборачивается организованной виной в предательстве.
Новый сборник критики и публицистики современного американского анархиста, находящегося в оппозиции не только к любым авторитарным идеям и к принципам буржуазной демократии, но и к левой и анархистской среде. В статьях, большинство из которых написано в последние годы, он подробно разбирает недостатки демократической избирательной системы и действующего правосудия, дает подробные тезисы своего видения грядущего безвластного общества. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Жизнь — это миф между прошлым мифом и будущим. Внутри мифа существует не только человек, но и окружающие его вещи, а также планеты, звезды, галактики и вся вселенная. Все мы находимся во вселенском мифе, созданным творцом. Человек благодаря своему разуму и воображению может творить собственные мифы, но многие из них плохо сочетаются с вселенским мифом. Дисгармоничными мифами насыщено все информационное пространство вокруг современного человека, в результате у людей накапливается множество проблем.
Целью данного учебного пособия является знакомство магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям «политология» и «международные отношения», с основными течениями мировой политической мысли в эпоху позднего Модерна (Современности). Основное внимание уделяется онтологическим, эпистемологическим и методологическим основаниям анализа современных международных и внутриполитических процессов. Особенностью курса является сочетание изложения важнейших политических теорий через взгляды представителей наиболее влиятельных школ и течений политической мысли с обучением их практическому использованию в политическом анализе, а также интерпретации «знаковых» текстов. Для магистрантов и аспирантов, обучающихся по направлению «Международные отношения», а также для всех, кто интересуется различными аспектами международных отношений и мировой политикой и приступает к их изучению.
Михаил Наумович Эпштейн (р. 1950) – один из самых известных философов и теоретиков культуры постсоветского времени, автор множества публикаций в области филологии и лингвистики, заслуженный профессор Университета Эмори (Атланта, США). Еще в годы перестройки он сформулировал целый ряд новых философских принципов, поставил вопрос о возможности целенаправленного обогащения языковых систем и занялся разработкой проективного словаря гуманитарных наук. Всю свою карьеру Эпштейн методично нарушал границы и выходил за рамки существующих академических дисциплин и моделей мышления.
Люди странные? О да!А кто не согласен, пусть попробует объяснить что мы из себя представляем инопланетянам.
Основой этой книги является систематическая трактовка исторического перехода Запада от монархии к демократии. Ревизионистская по характеру, она описывает, почему монархия меньшее зло, чем демократия, но при этом находит недостатки в обоих. Ее методология аксиомативно-дедуктивная, она позволяет писателю выводить экономические и социологические теоремы, а затем применять их для интерпретации исторических событий. Неотразимая глава о временных предпочтениях объясняет процесс цивилизации как результат снижающихся ставок временного предпочтения и постройки структуры капитала, и объясняет, как взаимодействия между людьми могут снизить ставку временных предпочтений, проводя параллели с Рикардианским Законом об образовании связей. Сфокусировавшись на этом, автор интерпретирует разные исторические феномены, такие как рост уровня преступности, деградация стандартов морали и рост сверхгосударства.
Гений – вопреки расхожему мнению – НЕ «опережает собой эпоху». Он просто современен любой эпохе, поскольку его эпоха – ВСЕГДА. Эта книга – именно о таких людях, рожденных в Китае задолго до начала н. э. Она – о них, рождавших свои идеи, в том числе, и для нас.