Анархистский ответ на «Анархистский ответ преступности» - [2]

Скотт пытается вложить хоть какое-то содержание в эти принципы: «Анархистское общество признаёт только три вида преступлений: (1) Шовинистские Преступления, (2) Экономические Преступления, и (3) Насильственные Преступления». Очень странная классификация! Что такое Шовинистские Преступления? «Шовинистскими являются те действия, что лишают нас свободы или плодов нашего труда по причине социальных предрассудков, религиозных догм, личной злобы или враждебности». Но действия, лишающие нас этих вещей, это также и экономические, и насильственные преступления, вне зависимости от причин их совершения. Шовинистские Преступления Скотта являются ещё одним его заимствованием из государственных законов: это «преступления на почве ненависти». Но в настоящее время сама ненависть, или даже выражение ненависти, не является преступлением: это только то, что называется отягчающим обстоятельством, то, что оправдывает более суровое наказание, если оно является мотивом для чего-то, что даже не есть преступление. Но, по словам Скотта, в анархистском обществе нет наказания!

Наказания не будет – однако «по-прежнему останутся люди, желающие эксплуатировать и преследовать других ради личного удовлетворения, а также некоторые реакционеры, стремящиеся создать новую систему (я думал, это старая система) господства, эксплуатации и социального контроля. Чтобы справиться с этими преступными личностями, общество должно быть в состоянии оградить их от основной массы населения, дабы они не могли никому причинить вред». Преступные личности? Наряду с психопатами, число которых незначительно, у преступников такие же личности, как и у всех остальных, за тем исключением, что некоторые из них импульсивны выше среднего. Говорить о преступных личностях реакционно: это перекликается с дискредитированной криминологией вековой давности. Приписывание преступления индивидуально-психологическим дефектам категорически противоречит мнению Скотта о том, что большинство преступлений имеют социальные причины. Вообще, единственная особенность преступников в том, что они совершили преступления. И даже это не делает их особенными, потому что все люди совершают преступления. «Реакционеры» не являются психически больными, они просто превратятся в политических диссидентов – каковыми сейчас являются анархисты. Криминалисты привыкли говорить об «анархистских личностях» как об одном из видов преступных личностей. Мы последуем их примеру?

Скотт, очевидно, не обращает внимания на внутренние противоречия, если не сказать оруэлловскую особенность своих выражений – таких, как это:

«Слишком часто термином „правосудие“ злоупотребляли в значении возмездия, наказания, исправления или других форм принуждения или социального контроля. Анархисты считают, что истинное правосудие состоит в личной свободе. <…> Нашей целью является обеспечение социальной стабильности путём отделения тех, кто угрожает (обществу), а не обсуждение и навязывание произвольного взгляда на правосудие, основанного на капризах и амбициях парламентариев, чиновников и авторитарных присяжных».

Таким образом, анархисты не верят в «социальный контроль», но верят в тюремное заключение нарушителей, угрожающих миру в обществе. Простите, но если это не социальный контроль, то что? Истинное правосудие состоит в личной свободе, говорит Скотт, из чего логически следует, что единственно верным способом обеспечения истинного правосудия является пресечение личной свободы преступников.

Как достичь социальной стабильности?

В государственных обществах социальная стабильность достигается – не очень хорошо, но всё-таки, – с помощью специальных правоохранительных органов (называемых полицией), арестовывающих подозреваемых преступников и отдающих их под трибуналы (называемые судами), которые, иногда в сотрудничестве со специально привлекаемыми гражданами (называемых присяжными), могут определить, что обвиняемые сделали что-то, нарушающее социальное спокойствие (так называемое судебное решение или обвинительный приговор). У Скотта не будет ничего подобного. В анархистском обществе специализированные правоохранительные органы (называемые народной милицией) арестовывают подозреваемых в совершении преступлений и отдают их под суд (называемый народным трибуналом), который может ввести «срок изгнания» (или даже, как он позже указывает, тюремное заключение). Анархистская система Скотта уголовного судопроизводства является лишь упрощённой и, вероятно, худшей версией существующей системы уголовной юстиции, которая, по крайней мере, принимает во внимание многие факторы, о которых Скотту неведомо.

«Исторически, – говорит Скотт, – анархистские общества заменяли профессиональные вооружённые силы и полицию временной народной милицией, следившей за безопасностью сообщества и представлявшей человека, обвиняемого в совершении преступления, и его обвинителя к суду народного трибунала, где третейским судом рассматривался любой спор и любое преступное деяние могло быть осуждено и устранено». Ни в каких «анархистских обществах» никогда не было ничего подобного. Единственными подлинными, социально перспективными, анархистскими обществами до сих пор были только первобытные стаи и племенные общества, и нигде, как показывают исторические и этнографические данные, никогда не было ничего даже отдалённо напоминающего эту систему. Не действовала такая система и во времена революций в России и Испании на территориях, недолго контролируемых анархистами. То, что описывает Скотт, гораздо ближе (на самом деле это очень близко) к кубинским народным судам при Кастро, учреждениям по установлению коммунистической диктатуры. Вот вам и обращение к истории.