Анархист - [22]

Вновь прибывший проскользнул в окно и уселся в самом тёмном углу. Он споро отхватил ножом добрый ломоть хлеба, придвинул ближе сковороду с остатками картохи, соль и стрелки зелёного лука. Собрал лук в плотный пучок, макнул в солонку и смачно с хрустом начал жевать. Рядом под самой керосиновой лампой, положив голову на скрещенные руки, храпел младший Рогов.

Оказалось, что Новосёлов уже неделю скрывается в окрестностях Улалы, что к Ивану не совался, опасаясь навлечь беду. Знал, что его наверняка разыскивают. Пока тепло, прячется в урмане, питаясь подножным кормом, ну и подворовывая у Улалинских обывателей, что плохо лежит.

– Эх! Фофкучифся я по хлебуфку, – с набитым ртом жаловался он. – Так оно вроде бы и не плохо, куры, хариус, картошечка… Вот хлеба украсть не получалось, никто его на улице не оставляет… У бабы брательника твово добрый хлеб, даже не верится, что така молода… Жаль вы самогонку вылакали, проглоты…

– Кто ж знал, что такой важный гость объявится? – Хмыкнул Григорий. – Ну, поздно уже. Мы тут с Ваняткой уже на грудь хорошо приняли, да после бани, да с голодухи. У меня котелок уже ни хрена не варит. Пошли лучше, друже, на сеновал. Утром я тебя в тайгу провожу. Там… – он уже и в самом деле с трудом ворочал языком, – там мы с тобой и поговорим обо всём…

…

Утренний туман над Улалушкой, протекавшей сразу за огородом Роговской избы, плотным покрывалом скрыл всю округу. В густом молоке виднелись только смутные силуэты коров и людей. Это позволило Новосёлову и старшему Рогову перейти на малый приток Улалушки, не привлекая внимания соседей. Около часа поднимались по речке Каянча, больше напоминавшей большой ручей. Опасаясь случайных встреч, первый привал мужики сделали, уже поднявшись на Колбашку. Здесь располагались покосы жителей села, и легко можно было напороться на заканчивающих сбор сена косарей. Вряд ли бы кто их тут мог узнать, но «лучше перебдеть, чем недобдеть», как, усмехнувшись, выдал Григорий солдатскую мудрость.

Наконец солнце поднялось, воздух прогрелся, и туман расплавился в тигле августовского утра. Друзья уселись под черёмуховым кустом, усыпанным крупными чёрными ягодами. Теперь можно поговорить о планах на будущее, обсудить перипетии анархизма в Сибири, ну и просто о житье-бытье.

– Значит, ты считаешь, что большевики, в рот им ноги, это надолго? – как-будто продолжая прерванный разговор, начал Новосёлов. Он отправил в рот горсть черёмухи и выжидающе повернулся к Рогову, – и черёмуха здесь знатная!

– Вань, я тут как из Евдокимовки ломанул, так с одним умным стариком встренулся. Да чего там! Жизнь он мне спас! – Григорий говорил медленно, как бы нанизывая слово за словом на невидимую нить размышлений. – Шаман алтайский, абсолютно неграмотный, по-русски плохо говорит, но мудрейший человек.

– Это, Грига, сплошь да рядом, – сплёвывая косточки поддакивает Иван. – Мы ж тоже с тобой не больно грамотны. Университетов не кончали, чай…

– Ну, это верно ты толкуешь, всё так, не кончали, а офицериков с ихними академиями бить приходилось. Но я сейчас не об этом. Так вот, этот старикан уверял, что думать надо больше и чаще…

– Вот так мудрый совет! – захохотал Новосёлов, – прямо открытиеучёное! И ты мне сейчас об этом, как о священном откровении рассказываешь? Да, это ж всем и так понятно.

– Понятно-то понятно, я ему сначала тоже так сказал, но потом подумал чуть-чуть и согласился, что думать мы не любим. Когда приходится это делать, то думаем на один шаг, а дале – приняли решение – шашки наголо, по коням, и в бой. А подумал бы я чуть дале, так глядишь и армию бы сохранил…

После недолгого раздумья Новосёлов согласно кивнул. – Да, пожалуй, тут твой шаман прав. Ведь если бы мы подумали получше, то в Евдокимовке не стали бы останавливаться, а ушли бы в тайгу, и хрен бы нас красные раздолбали так просто. Так, что ты предлагаешь? Только без словоблудия!

– Я, Вань, подумал, что реально большевикам сейчас противостоять некому. Колчаков всяких они с нашей помощью расхерачили. Чехов – тоже. Мериканцев да япошек ещё чуть и тоже уделают, выпрут из Расеи пинком под зад…

– Стой! Погодь мала! – Иван Новосёлов возмущённо поднял голос. – Как это они с мировой контрреволюцией справятся, если у них всё хозяйство на ладан дышит?

– Это ты подумай, чутка, – усмешка тронула губы Григория. – Как ты думаешь, что иноземным буржуям надо от России? Зачем они вообще в нашу кашу влезли?

– Чтобы помочь нашим буржуям вернуть, что мы у них отобрали, это и козе понятно, – возмутился Новосёлов.

– Я же тебе сказал. Подумай, прежде чем отвечать. Ладно. Вот тебе наводящий вопрос. Что любому буржую главное?

– Карман золотом набить, это же понятно.

– Ага! Помогая нашим буржуям, они сильно свой карман набьют?

– Ещё как! Ведь они же не задарма будут помогать. Потом сдерут с них три шкуры. Так ведь у них у буржуев принято.

– Правильно, но есть поправка. Когда можно будет содрать больше, когда буржуев останется меньше, или больше? Когда страна будет разрушенной или целой?

– Вот ты к чему клонишь! – Новосёлов облегчённо вздохнул. Он даже слегка расслабился и завалился на спину, спрятав лицо в тень черёмуховых листьев. – Ясное дело, если мы будем друг друга убивать, мы в целом станем слабее. Но ведь беляков то уже и не осталось, только Врангель в Крыму копошится.