Анабасис во времени - [46]

— Церебралитики?

— Не самое удачное слово, согласен. Но придумали его вы, не я — за неимением лучшего сойдет. Оно обозначает обитателей компьютерных камер.

— Значит, проект существует без малого две тысячи лет, — резюмировал Биллингс. — И как давно ты к нему присоединился?

— С первого же дня.

Биллингс на мгновение растерялся, но быстро пришел в себя.

— Какой следующий этап? Скажешь, что взялся за проект в возрасте тысячи лет и еще пару тысячелетий не собираешься складывать полномочия?

— Вообще, именно это я и хотел сказать, но теперь не вижу смысла тратить время.

— Не знаю, как насчет тебя, но другие джинны успели наделать шуму за минувшие столетия. Восточный фольклор ими вообще кишмя кишит — следовательно, вы не ограничивались и не ограничиваетесь только этой стороной Занавеса.

— На ранних этапах мы наведывались по ту сторону сугубо из любопытства. Однако в стародавних эпохах обнаружился металл, который давным-давно исчез с лица Земли. Этот металл, в сочетании с двумя другими, дает нужный нам сплав, какого не сыщешь во всей галактике. С тех пор мы периодически странствуем за Занавес, дабы пополнить запасы.

— Да, но каким образом?

— Для джиннов это пара пустяков. Необходимо двигаться под определенным углом, и только. Уверен, ты проделал нечто подобное, когда угодил сюда.

— Само собой, правда, легче от этого не становится, — хмыкнул Биллингс. — Объясни, почему люди по ту сторону разделили вас на джаннов, джиннов, шайтанов, ифритов и маридов, и почему одних считают благочестивыми, вторых недобрыми, а третьих невероятно злыми?

— Примитивным народам свойственно интерпретировать непонятные явления в соответствии с религиозными предрассудками. Но надо признать, в человеческом обличье мы и впрямь смахиваем на монстров, хотя в жизни не причинили никому ни малейшего вреда.

— Фольклор утверждает обратное. По легенде, веков шестнадцать-семнадцать назад вы настолько распоясались, что вас заточили в медные кувшины и бросили в море.

Биллингс не ожидал, что его слова вызовут такую бурную реакцию. Глаза-фонари вспыхнули, нос-валторна затрепетал, глыбоподобные зубы выбили искру.

— Ложь! — «возопил» Ид-Димирьят. — Всему виной наша привычка спать в кувшинах и способность находиться там долгое время. Никому из смертных не под силу загнать, и уж тем более, заточить нас в кувшин. Иногда я думаю, стоит ли джиннам вообще творить добро, — продолжал марид с тоской в «голосе». — Стараешься, из кожи вон лезешь, любезничая с дикарями, а в благодарность они сочиняют небылицы, клевещут и всячески очерняют твое имя в народном творчестве. Какая чудовищная несправедливость!

Биллингс охотно посмеялся бы, не посети его поистине жуткая догадка. Если Ид-Димирьят не лжет и джинны действительно спят в кувшинах, тогда залы вдоль пандуса суть не что иное, как опочивальни, а свисающие с потолка медные сосуды — кровати. Следовательно, в каждой из опочивален спит или прячется джинн. В любой момент они могут проснуться — или выйти из укрытия, — и взять в плен Шахразаду.

Но разве он не велел ей улетать при малейшей опасности? Велел. И она наверняка подчинилась. В конце концов, когда женщина называет тебя «господин», ей положено безропотно повиноваться твоим приказам.

К сожалению, есть одно «но». Шахразада чересчур самоуверенна, сложно представить, чтобы она убегала от кого-то, а тем более, от шайтана, ифрита или марида.

Все из-за дурацкого перстня! Злость брала при одной лишь мысли о нем. От этого треклятого кольца надо избавиться, и срочно!

Ладно, сначала нужно разобраться с Ид-Димирьятом. Очевидно, марид устал отвечать на вопросы и решил задать свой.

— Скажи, что, по-твоему, есть Занавес? — спросил он, устремив на Биллингса мерцающие фонари глаз.

Биллингс остолбенел.

— Неужели ты не знаешь?

— Знаю конечно, я ведь джинн, и Занавес лежит в сфере моей компетенции. Но ты человек и можешь лишь предполагать. Предположения так забавляют, грех не послушать.

— Ладно. Думаю, Занавес — это межпространственная перегородка, не позволяющая двум параллельным реальностям сосуществовать в единой точке пространства и времени. Физики двадцать второго столетия не ошиблись, выдвинув теорию о том, что пространственно-временной континуум, преломляясь, образует замкнутый контур, наподобие четырехмерной ленты Мебиуса. Ошиблись они в другом: деформация не началась с зарождения космоса и не закончится с его гибелью. Процесс преломления возник многим позже и только сейчас достиг середины, что подтверждается наличием Занавеса. Для наглядности представим обычную ленту Мебиуса и проведем на ее поверхности воображаемую линию. На полпути конец линии упрется в ее начальную точку, но слиться им помешает толщина ленты. То же самое будет наблюдаться на остальных участках. В результате образуются две параллельные прямые — в нашем случае, настоящее и прошлое, — разделенные плотностью ленты. Однако в действительности никакой плотности нет, поскольку поверхность у ленты единая, линия всего одна, а настоящее и прошлое неотличимы друг от друга. Аналогичная ситуация с преломлением Мебиуса. В определенной точке пространственно-временной континуум пересекается, в результате 898-ый и 100141-ый годы существуют параллельно, соприкасаясь друг с другом. Дабы устранить потенциальный парадокс, космос разделил две эпохи Занавесом, а, как известно, последний охватывает отрезок в 99243 года, следовательно длина пространственно-временной ленты вдвое больше и составляет 198486 лет. Наконец, опираясь на твои слова и хронологию упоминаний о джиннах в фольклоре, можно предположить, что середина континуума пришлась на девятое или восьмое столетие до рождества Христова, а замкнется он примерно в двухсоттысячном году нашей эры.