Анабасис. Греческая история - [25]

(22) Если вы признаете последнее лучшим, но в то же время представите себе реки в виде непреодолимых препятствий, считая совершенные через них переходы губительными ошибками, то поразмыслите, не есть ли это также пустая выдумка варваров. Ведь через все реки, даже когда они непроходимы вдали от верховьев, можно перейти, не замочив при этом колен, если подойти к их истокам.

(23) Но даже в том случае, если реки задержат нас и у нас не окажется проводников, нам все же не следует падать духом. Мы ведь знаем, что мисийцы, которых мы вряд ли можем считать храбрее нас, живут в многочисленных, богатых и больших городах на земле царя. Знаем мы то же самое и о писидийцах, а ликаонцев мы сами наблюдали: они завладели укрепленными местами на равнинах и грабят землю персов. (24) И нам, сказал бы я, не следует никоим образом показывать наших намерений возвратиться домой, но надо сделать вид, будто мы собираемся поселиться здесь. Я думаю, если бы мисийцы решили уйти, то царь дал бы им много проводников и много заложников, в виде поручительства за безопасный вывод их из страны, мало того, он построил бы для них дорогу, пригодную даже для колесниц, запряженных четверками коней. И, конечно, он очень охотно сделал бы то же самое и для нас, если бы убедился в нашем намерении остаться здесь.

(25) Однако я боюсь, что, приучившись жить в лености и проводить дни в изобилии и в обществе красивых и величавых женщин и девушек мидийцев и персов, мы, подобно лотофагам¹⁹, забудем дорогу домой. (26) Поэтому я считаю более правильным и более честным сперва попытаться пройти в Элладу к своим родным и объяснить эллинам, что они по доброй воле остаются в нужде, так как у них есть возможность отправить сюда людей, живущих там в суровых условиях, и видеть их богатыми²⁰.

(27) Но все эти блага, конечно, достанутся победителям, и потому надо сейчас поговорить о том, как нам совершить поход, не подвергаясь опасности, а в случае военного столкновения — как сразиться наилучшим способом. Во-первых, — сказал Ксенофонт, — я предлагаю сжечь имеющиеся у нас повозки, чтобы мы в наших действиях не зависели от обоза и могли свободно направиться туда, куда нужно в интересах войска. Затем надо также сжечь палатки. Перевозить их тоже хлопотно, а от них нет никакой пользы ни в сражениях, ни при добывании продовольствия. (28) Затем мы отбросим все лишнее и из прочего имущества, за исключением тех вещей, которые необходимы нам для ведения войны, для пищи и питья, чтобы возможно большее количество наших людей было вооружено, а возможно меньшее несло тяжести²¹. У побежденных, как вы знаете, ничего не остается; а если мы победим, то будем и врагов считать нашими носильщиками.

(29) Мне остается коснуться того, что я считаю наиболее важным. Вы видите, враги не решились повести с нами войну до тех пор, пока не схватили наших стратегов, полагая, что при наличии вождей и при условии нашего им повиновения мы способны победить, а лишившись их, мы погибнем от безначалия и отсутствия дисциплины. (30) Поэтому теперешние начальники должны быть гораздо более ревностными, чем прежние, а подчиненные — гораздо более дисциплинированными и послушными вождям. (31) Вы должны вынести постановление, согласно которому всякий солдат, свидетель проступка, вместе с начальником будет наказывать ослушника. Таким образом, враги полностью обманутся в своих расчетах: в этот день они увидят, вместо одного Клеарха, 10 000 человек, не допускающих ни с чьей стороны нерадения к службе. (32) Но пора приступить к действиям, так как враги, надо думать, скоро появятся. Поэтому пусть все, согласные со внесенными предложениями, как можно скорее утвердят их, чтобы перейти к их выполнению. А если любой из присутствующих, будь он простым солдатом, может подать лучший совет, то пусть он смело выскажется; дело ведь идет об общем спасении».

(33) После этого Хирисоф сказал: «Если встретится необходимость в чем-нибудь, о чем не упомянул Ксенофонт, то можно будет обсудить это в свое время; но мне кажется, что предложенное им должно быть немедленно принято. Кто с этим согласен, пусть поднимет руку». Все подняли руки.

(34) Ксенофонт снова встал и сказал: «Послушайте, что мне сейчас пришло в голову. Нам, конечно, надо отправиться туда, где мы сможем достать продовольствие. Говорят, на расстоянии не более 20 стадий отсюда находятся богатые деревни. (35) Ничего не будет странного, если наши враги, как трусливые собаки, которые гоняются за прохожими и кусают их, когда могут, но сами убегают от погони, будут преследовать нас, когда мы двинемся с места. (36) Поэтому ради большей безопасности во время марша войску, пожалуй, следовало бы построиться в каре, чтобы обоз и толпа нестроевых находились под защитой²². Если мы, кроме того, сейчас решим, кто будет вести войско и командовать передними отрядами, кто будет командовать на обоих флангах и кто — в арьергарде, то у нас не будет необходимости совещаться²³ при появлении врагов, и мы сразу сможем ввести в дело войско, находящееся в строю. (37) Может быть, кто-нибудь внесет лучшее предложение, и в таком случае пусть будет, как он скажет. Но если такового не последует, то пусть (войско) ведет Хирисоф, так как он ведь лакедемонянин;