М. И. Максимова. КСЕНОФОНТ И ЕГО "АНАБАСИС"
Поход греческого войска в Переднюю Азию, описанный в "Анабасисе" Ксенофонта, вряд ли можно рассматривать как крупное историческое событие, оказавшее решающее влияние на судьбы народов древнего мира. Отряд греческих наемников, численностью примерно в 13000 человек, был присоединен к большой армии, собранной в 401 г. до н.э. сатрапом Лидии, Фригии и Великой Каппадокии персидским царевичем Киром в целях свержения с престола его старшего брата, царя Персии Артаксеркса II. Поход Кира на Вавилон в сущности мало чем отличался от нередких в Персии Ахеменидов восстаний сатрапов, стремившихся к царской власти, но, как и большинство этих восстаний, попытка Кира завладеть престолом успеха не имела. Кир погиб в решающем сражении при Кунаксе, на подступах к Вавилону, и, несмотря на победу, одержанную греками над войском царя, армия Кира распалась и зллинам удалось вернуться на родину только ценой огромных усилий и жертв.
Экспедиция персидского царевича не имела, таким образом, никаких непосредственных военных и политических результатов и, казалось, была обречена на быстрое и полное забвение. Однако этого не случилось. Поход греческих наемников Кира произвел глубокое впечатление на современников, почуявших в нем симптомы грядущей новой эпохи, эпохи эллинизма, а историки нового времени, имеющие возможность оценить это событие в исторической перспективе, в связи с постепенным развитием взаимоотношений Эллады с ее могущественным восточным соседом, продолжают и сейчас уделять ему много внимания. И нужно признать, что приговор истории в данном случае вполне справедлив.
Покорив греческие города западного побережья Малой Азии, персы задумали распространить свою власть и на греческий материк. Но жестокие поражения, понесенные ими на суше и на море во время греко-персидских войн (первая половина V века до н.э.), заставили их отказаться от подобных намерений. В дальнейшем Персия заняла по отношению к Элладе позицию стороннего якобы наблюдателя, заинтересованного в ослаблении противника и старающегося поэтому поддерживать внутренние распри в его лагере. Именно такую выжидательную политику, по словам Фукидида (VIII, 37), вела Персия во время жестокого кризиса, охватившего Элладу с началом Пелопоннесской войны (431 – 404 гг.), попеременно оказывая помощь то Спарте, то Афинам.
Греция также стремилась к экспансии на Восток за счет персидской монархии, но эта идея созревала медленно и постепенно. Если верить рассказу Геродота (V, 49), то еще на грани VI и V вв. до н.э. греки Малой Азии мечтали о богатствах покоривших их персов. Подготовляя восстание малоазийских городов, милетянин Аристагор в 500/499 т. прибыл в Спарту и в Афины в надежде заручиться поддержкой этих государств. Во время переговоров со спартанским царем Клеоменом он показал ему вырезанную на медной доске карту, на которой был изображен "весь круг земной, все моря и все реки", и убеждал его отправиться в поход на Сузы. "У жителей того материка, – говорил он, – столько богатств, сколько нет у всех прочих народов вместе: прежде всего золото, затем серебро, медь, пестрые одежды, вьючный скот и рабы. Вам нужно только захотеть, и все это будет ваше". Но Клеомен ответил: "Предложение твое совершенно невыполнимо, если ты желаешь, чтобы лакедемоняне отошли от моря на 3 месяца пути". Переговоры сорвались.
Если, как полагают многие историки, переговоры между Аристагором и Клеоменом нельзя принять за исторический факт, то все же в этом рассказе Геродота явственно отразились мечтания греков о захвате богатых персидских областей, а в то же время и сдерживающее начало, мешающее их осуществлению, – сознание собственной неподготовленности и столь свойственная грекам боязнь удалиться от своей родной стихии – моря. Даже после разгрома персов во время греко-персидских войн греки не отважились преследовать разбитого врага вглубь Малой Азии.
А между тем идея экспансии на восток не умирала. С началом общего кризиса рабовладельческого общества Греции, во время Пелопоннесской войны, сопровождавшейся ожесточенной борьбой партий в отдельных греческих полисах, аристократическая партия Афин видела в походе на Персию своего рода радикальное средство от всех социальных зол, средство, способное сплотить всех эллинов в борьбе против общего врага (Аристофан-Лисистрата, стихи 1133-34). Конечно, подобные призывы не имели и не могли иметь реальных последствий в то время, когда враждующие греческие государства прибегали к помощи персидского царя и воевали друг с другом на его деньги. Но всего через несколько лет после окончания Пелопоннесской войны значительное греческое войско – наемники Кира – направилось по давно намечавшемуся пути. Правда, оно завлечено было вглубь Передней Азии обманом (Кир открыл эллинам истинную цель похода только по прибытии на берега Евфрата) и руководили им не политические цели, а только жажда личного обогащения, но все же оно преодолело огромные, пугавшие греков, пространства, дошло до "порога царя" и разбило его армию у самого Вавилона, а затем, несмотря на свою относительную малочисленность, сумело вернуться на родину, тем самым наглядно доказав превосходство греческого оружия и реальную возможность победить царя на его территории. Немудрено, что подвиги наемников Кира вызвали широкий отклик во всей Элладе и оживили стремления греков на восток.
