Амирспасалар. Книга II - [81]
— Конечно, конечно! Тотчас пошлю к старейшинам — и градским и ремесленным. Вместе обсудим дело и выполним требование шаханшаха! — заверял Бахтагек и, не удержавшись, горестно возопил:
— Но какие убытки, парон Исраел! Хоть бы война поскорее окончилась…
Не на шутку встревожились анийцы, услышав с воротной башни протяжный глас сторожей:
— Конница из Мрена идет! Пыль столбом на дороге!
Тревога скоро рассеялась. От двойного моста через Ахурян вынесся всадник. Задрав черную бороду к воротной башне, он заорал:
— Анийцы! Конница из Гарни!
Еще поднимались по крутому подъему к городу из ущелья панцирники Вачутяна, как вновь поднялась пыль на дороге со стороны Оромоса — подходила лорийская конница. Ее вел Мушег Мамиконян.
Не протолкаться в харчевне на рынке в этот вечер. Все столы были заняты. В чаду от шашлыков вдвое больше обычного пили анийцы и не затухали горячие споры.
— Война, брат Месроп! Все, как один, — на врага! — горланил торговец соседу.
— Почему война, где султан, Мирджан? — заплетающимся языком отвечал Месроп.
— А тебе нужно самолично видеть султанцев под стенами, треск манджаников слышать? — петухом наскакивал Мирджан на кума Месропа.
Кум пьяно воззрился на Мирджана:
— Коли так, давай мне пику, коня давай!
— Ха-ха-ха! Подумаешь, богатырь какой нашелся! — захохотал за соседним столом ремесленник. — А война-то все из-за вас, купцов! Для вас захватил шаханшах Трапезунт, чтобы удобнее товары возить да мошну потуже набивать.
— Ослиная челюсть! — взорвался Мирджан. — Да как ты смеешь осуждать нашего государя? Да кабы не мы, сидел бы ты, собачий сын, в своей вонючей мастерской без дела.
— От осла слышу! — огрызнулся ремесленник. Мирджан полез с кулаками. Насилу разняли соседи. В спор вмешался пожилой горожанин, по виду писец.
— Слушайте меня, анийцы! И ты, Мирджан, и ты, добрый человек! Какой город без торговли? И какая торговля без ремесленников искусных, спрашиваю? А кормит всех нас — землепашец. Каждому свое! Вот ты, например, что изготовляешь, друг?
— Ковры шелковые… — буркнул ремесленник.
— Да разве ты их много продашь здесь в Ани? А купец купит их у тебя…
— За полцены! — зло перебил ремесленник.
— И повезет за моря, там продаст, — продолжал писец.
— С выгодой двойной, — не унимался ткач. — Вот для этого и отвоевали ему Трапезунт!
Писец развел руками:
— Конечно, сам ты не повезешь, денег не хватит!
— Вот я и говорю, не надо было трогать султана… — сумрачно молвил ремесленник.
— Значит, отдать сельджукам все пути торговые и превратить Ани в деревню простую? А нам тогда на землю возвращаться? А земли-то свободной нет — вся в руках ишханов и монастырей, и придется стать всем нам, свободным людям, крепостными. Так, что ли?
Все умолкли. Писец продолжал негромким голосом:
— А у султана кровью глаза налились, как у волка на охоте. Ты ему теперь весь Понт отдавай, все равно не остановить… А коли победят сельджуки шаханшаха и подойдут к Ани, кто тогда устоит перед сей силой неимоверной? А перед убийцами все равны, как перед смертью, — и купец, и ремесленник, и раб простой. Не время, анийцы, счеты сводить, а надобно, помолясь, в ополчение идти! Лучше выпьем за здравие воинов наших, да поможет им Господь!..
Во все концы страны мчались на сменных конях гонцы. На пиках трепетали черные тряпицы — знак тревоги.
— Война! Война!
И уже стягивались к столице Армении конные и пешие дружины — из дальнего Арцаха и из плодородной Айраратской долины, из высокого Севана и из мощного Амберда. Князь Иванэ прибыл вместе с дорийской конницей и, не дожидаясь подхода пеших отрядов, назначил смотр коннице. Брат торопил, слал гонца за гонцом…
Свой львиный прыжок на врага амирспасалар замыслил из Карсского лагеря в двух переходах от Басона. Стягивание в Вананд грузино-армянских войск со всех областей обширного государства происходило по двум основным дорогам — через Ахалкалаки и через Ани. Войска передвигались только ночью, имея при себе небольшие обозы. Когда все полки оказались в лагере, туда прибыла Тамар.
Обычный смотр в парадной обстановке, с играми и состязаниями, по решению амирспасалара был отменен — полководец спешил навстречу султану. Тамар и ее супруг встретили Захария с радостью.
— Я не буду задавать Закарэ ненужных вопросов, — объявила царица. — Уверена, что мы победим Нукардина!
— Помогут Бог и родные горы! — неточно вспомнил слова амирспасалара Сослан.
Амирспасалар сидел задумавшись и не сразу ответил Сослану:
— Разве я говорил «родные горы», государь Давид? Утверждаю и считаю доказанным: горы не всегда благоприятствуют обороне обширного государства.
Сослан с удивлением воззрился на амирспасалара.
— Но ведь всегда в горах спасался наш народ от вторгавшихся врагов! — возразила царица.
— Ты права, государыня. Но это допустимо, когда нет больших городов и многочисленных селений на равнине. Конечно, можно и теперь нам отсидеться на горных вершинах и в непроходимых ущельях, наблюдая сверху, как сельджуки вырезают и грабят мирных жителей… — нахмурился Захарий.
— Бог знает, о чем говорим мы вместо дела! — негодующе воскликнула царица. — Расскажи лучше, Закарэ, как мыслишь одолеть султана?
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.
Современная историческая проза. Роман о людях, пытающихся жить и любить на фоне того хаоса, который называется революцией. От автора: Это не экшен с морем крови, это сермяжные будни начала гражданской войны. Здесь нет «хороших» белых и «плохих» красных, здесь все хорошие и все плохие. На войне — а тем более на гражданской войне — ангелов не бывает, и кровь льют одинаково с обеих сторон, и одинаково казнят, не считаясь ни с какими правилами.