Амирспасалар. Книга II - [53]

Гондольер в сердцах сплюнул и сильными ударами длинного весла быстро погнал гондолу к причалу, где виднелись мачты судов.

Хетумяну повезло. Первое же судно, к которому пристала гондола, оказалось принадлежащим почтенному Зу-н-нуну, купцу из Трапезунта. Выгодно продав груз пшеницы, привезенной из далекого Крыма, Зу-н-нун возвращался в родной город. Договорившись об оплате и времени отъезда, Хетумян поспешил к собору Св. Марка на площади: настоятелем там был каноник Тибальди, к которому он имел письмо от монсеньора Рандолы.

— Передайте мой сыновний поклон монсеньору Рандоле и сообщите, что мне сопутствует удача. Я завтра утром отплываю на триреме одного торговца зерном, следующего прямо в Трапезунт. Нам необходимо обогнать суда высокоблагородного синьора Дандоло, пока они не заперли Босфор, — озабоченно говорил Хетумян.

Каноник испытующе посмотрел на левантинца, прибывшего с пропуском самого Рандолы. У того был уверенный вид человека, которому все известно.

— Не опасайтесь, сын мой! Крестоносцы не скоро попадут в Константинополь. Им еще надо отвоевать у венгерского короля Зару. На это уйдет, наверное, вся осень, — промолвил наконец каноник.

Весьма довольный, Хетумян поехал прощаться с прекрасной Франческой…

Глава V. НА ПОСТОЯЛОМ ДВОРЕ

Ранним осенним утром на постоялом дворе близ монастыря Оромос было шумно от криков погонщиков, конского ржания и рева вьючных животных. При свете факелов завьючивались верблюды, по два мешка весом по кантару[45] каждый, не меньше. Тучные купцы внимательно следили за вьючкой животных, покрикивая на нерадивых приказчиков. Кладовщики огромного караван-сарая, отборно ругаясь, считали мешки, которые выносили со складов грузчики. Верховые кони седлались отдельно.

Хетумян в раздумье следил за работой своих слуг. Последняя стоянка перед Ани… Он впервые приезжает в столицу Айастана, где у него нет знакомых и друзей. А все прибывающие в город торговые люди должны обязательно представиться амиру амиров и уплатить пошлину. О его прибытии из Трапезунта правитель Закарэ узнает из ежедневного доклада градоначальника и, конечно, сейчас же захочет его повидать. А это разведчика не устраивает… Ведь за ним могут следить шпики Латерана! Хетумян ломал голову над разрешением этого вопроса, когда в воротах, уже освещенных первыми лучами солнца, появился всадник на прекрасном скакуне. За ним ехали воины в кольчугах и остроконечных шлемах, с копьями в руках. Глава каравана громко закричал:

— Привет и поклон благородному парону!

— Кто это? — спросил тихо Хетумян своих попутчиков, купцов из Ани.

— Начальник анийского Вышгорода, пятисотник. Ростом, — тихо объяснили те, усердно кланяясь всаднику. «Тебя-то мне и нужно!» — подумал Хетумян.

Двое в черных бурках быстро шагали по улицам спящего Ани. Заслышав шаги, аланский караул у крепостных ворот Вышгорода скрестил копья:

— Стой! Кто идет?

Узнав в одном из пришельцев своего начальника, аланы молча пропустили его со спутником во дворец.

Правитель читал бумаги. Потрескивали восковые свечи в серебряных шандалах. На пороге появился Ростом:

— Прибыл он, государь Закарэ.

— Пусть войдет! — поднял голову правитель.

Лазутчик княжеского дома Мхаргрдзели, которого никто из живущих в Ани не видел и с которым долгие годы связь поддерживалась лишь шифрованными письмами, живо интересовал Захария. В залу вошел статный человек в костюме богатого левантинского купца, с шелковистой черной бородой и умным, смелым взором. Остановившись у порога, пришелец с достоинством поклонился.

— Вот ты каков, Гарегин Хетумян из Сиса! Ну, здравствуй, рассказывай, как доехал, где поселился? Садись, будь гостем…

— Многие лета желаю здравствовать тебе, государь. Прибыл я благополучно в твой стольный град и много хороших товаров привез из Франгистана, — на певучем западном армянском наречии ответил Хетумян.

С непринужденным видом человека, много повидавшего на белом свете, Хетумян спокойно уселся у стола и, внимательно оглядев колоссальную фигуру шаханшаха, с гордостью подумал: «А ведь мой хозяин по величавости фигуры и манерам, пожалуй, превосходит всех военных вождей, которых приходилось мне встречать на белом свете!..»

Захарий начал задавать вопросы:

— Давно ли ты выехал из Франгистана? Из какого именно города?

— Из великого морского города Венетика, государь, что на Адриатике находится. Выехал я на триреме одного трапезунтца месяц назад, — ответил Хетумян.

— Что слышно о приготовлениях франгов к крестовому походу, где нынче расположены их войска, сколько воинов сумел ты насчитать, кто их вожди и какова их доблесть?

Вопросы правителя были точными и всеохватывающими, а потому трудными. Хетумяна даже бросило в жар от напряжения:

— Франгские войска, собранные в Венетике, при моем отъезде еще не погрузились на морские суда. Всего в лагере около этого города насчитывают до тридцати тысяч воинов, из них конницы — рыцарей и оруженосцев — двенадцать тысяч. Остальное — пехота: лучники, копейщики и пращники. А главными вождями у них — франгские князья Бонифаций и Балдуин, воители храбрые и многоопытные. Флотом венетикским будет командовать сам дож Венетика — Дандоло, неукротимый и мстительный старец, которого некогда ослепили ромеи, — докладывал Хетумян.