Амирспасалар. Книга I - [96]

— Правду ли говорят, почтенный Ильяс, что Абу-Бекр осмелился предложить тебе переехать к нему в Тавриз?

— У лжи короткие ноги, великий шах! Аллах знает лучше всех… Атабек только просил, чтобы я посвятил ему поэму «Искандер-намэ».

— Я запрещаю тебе писать для него! Абу-Бекр — враг моего зятя Омара, а стало быть, и мой! — закричал Ахсатан.

— Слушаюсь и повинуюсь, великий шах, — ответил Низами, низко кланяясь. Прославленному поэту нельзя было ссориться с правителем Ширвана, хотя атабек Абу-Бекр и обещал ему крупную денежную награду.

Ахсатан переменил тон:

— Заказать тебе хочу поэму о любви. Что скажешь, почтенный Ильяс?

— Царственное внимание к слабым силам поэта — величайшее счастье. Когда надобна поэма твоему величеству?

— Через месяц, никак не позже.

Низами покачал головой:

— О, срок мал, очень мал, государь. Есть у меня почти готовые стихи о Хосров-о-Ширин. Прими их в дар, великий шах!

Ахсатан после небольшого раздумья решился:

— «Хосров-о-Ширин» — хорошее название! Беру поэму. Посвяти ее от моего имени прекрасной царице Тамар и получи у казначея сто золотых.

Низами встал, с низким поклоном стал благодарить ширваншаха. Ширваншах доверительно добавил:

— Через месяц еду в Тбилиси. И ты со мной поедешь. Читать свою поэму будешь при дворе царицы курджиев!

Глава XVII. СОСТЯЗАНИЕ ПОЭТОВ

В обширном княжеском особняке кроме Захария проживал и брат Иванэ с молодой женой. Обогнал старшего брата в семейном устройстве Иванэ, женившись на княжне Хошак из славного рода Ширяншахов, что некогда властвовали по всему побережью Каспийского моря, от Дербенда до Ленкорани. Под натиском северных племен они переехали в Арцах, там крестились и от агванских царей получили обширные владения. Отличившись в Ниальском бою, Иванэ потом избрал придворное поприще, получил звание царского эджиба и уже нес службу в Исанском дворце. Проживал у Захария и поэт Шота из Рустави.

В эти дни у Мхаргрдзели гостил проездом в Константинополь пятнадцатилетний агванский царевич Абас Кюрикян-Багратид со своей свитой. Агванское «царство» уже было неким миражем, давно отобрал царь Давид Строитель у последних Кюрикянов все обширные владения в Сомхити и Кахети, оставив в утешение замок Норберд и почетный титул «агванских царей». Впрочем, юный Абас лично был чрезвычайно богат и ехал в Византию как подлинный наследный принц. Появление Абаса в Тбилиси удачно совпало с ожидаемым приездом ширваншаха, и агванский царевич как ребенок радовался предстоящим празднествам.

Время текло. Наконец с большой пышностью, под звуки шахского панджанобата[110], окруженный гарцующими на конях эмирами и нукерами в блестящем вооружении, ширваншах Ахсатан, сопровождаемый зятем Амирмираном, торжественно въехал через городские ворота, украшенные флагами и зеленью. За ширваншахом на двух серебряных цепях вели большого львенка — подарок царице Тамар. Гостя с почетом, за несколько стадий от города, встречал амирахор Мхаргрдзели со старшими спасаларами. По празднично расцвеченным улицам с вывешенными из окон домов коврами и гирляндами цветов Ахсатан проследовал в бывший дворец Арцруни, отведенный ему на время пребывания в Тбилиси.

На обширном дидубийском поле с утра уже толпился народ. Всюду были разбиты палатки с съестными припасами, сновали торговцы холодной водой. Высоко в воздухе ходили канатоходцы, давали представления заезжие фокусники. Звучала зурна.

Медные трубы возвестили прибытие двора, и народ хлынул к месту предстоящего турнира. На огороженной высоким дощатым забором трибуне разместились царственные особы. Окруженная блестящей свитой Тамар сидела на возвышении под вышитым золотыми звездами балдахином. Рядом с ней в золоте и серебре восседали ширваншах и главный распорядитель турнира амирспасалар Гамрекел Торели. У трибуны теснились именитые горожане. Простой люд толпился за забором, молодежь облепила ветви деревьев.

Шота приехал на праздник вместе с агванским царевичем. Их встретил князь Иванэ и усадил на удобные места рядом со своей женой Хошак. И тут-то Шота впервые увидел царицу Тамар…

«Нет в мире подобной!» — в необычайном смятении подумал поэт. Почему-то перевел фразу на персидский язык. Получилось «Нестан-Дареджан»[111]. Запомнил новое имя. И снова, не отрываясь, всматривался в дивное лицо правительницы. Нерадостным показалось оно поэту.

Трубные звуки возвестили начало турнира. На арену выехал герольд и громко возгласил:

— Великая царица царей! Достославный и блистательный шах! Эмиры, мтавары и азнауры Картли! Возвещаю всем, всем! На честное состязание выступают: от Ширвана — высокородный эмир Омар Амирмиран с соратниками! От Картли — князь Закарэ Мхаргрдзели с соратниками! Поднимите копья!

Под гром рукоплесканий на арене появились две большие группы конных рыцарей. Впереди ширванцев на рыжем аргамаке красовался огромный Амирмиран в черных хорасанских доспехах и золоченом шлеме. Внук славного Ильдегиза, изгнанный родным братом из страны, Амирмиран был могучим мусульманским рыцарем, хорошо известным на всем Востоке. За ним теснились эмиры и бахадуры Ширвана.

Захарий выехал на коне соловой масти в обычных боевых доспехах. Только в память отца он надел шлем с пером белой цапли, с которым парон Саргис некогда брал приступом стены Ани. За ним в конном строю следовали спасалары Сослан, Шалва и Иванэ Ахалцихели, Чиабер Торели, двоюродные братья Саргис Тмогвели и великан Блу-Захар…