Амирспасалар. Книга I - [98]
Когда улеглось волнение, Шота с чувством продолжал:
Ширваншах картинно схватился за сердце, и все в зале поняли: Ахсатан, властитель Ширвана, — влюблен! А голос юного поэта звенел в зале:
Тамар внезапно вздрогнула. Снова полились страстные стихи:
Пока Шота читал, Захарий понемногу приближался к нему. И когда взор Шота упал на него, поэт ужаснулся: Захарий страдал. Казалось, прекрасные стихи поэта жгли сердце…
На этот раз первой стала рукоплескать Тамар. За ней восторженно зашумел весь двор. Но проницательный взор Шота снова заметил нерадостное лицо молодой царицы.
По единодушному приговору всех присутствующих обоим поэтам было объявлено через амирэджиби:
— Оба победители, оба достойны хвалы и наград!
Низами расцеловал своего юного соперника и, после получения золотого венка из прекрасных рук Тамар, увлек его в сторону…
Ахсатан не отходил от цариц, влюблено смотрел в глаза Тамар, расточал хвалебные слова, цветисто клялся в родственной любви и преданности… Тамар принужденно улыбалась на речи ширваншаха, оглядывалась, видимо чего-то ожидая. Заметив, что Захария уже нет в тронном зале, облегченно вздохнула. Кивнув головой тетке, устало откинулась в кресло, прикрыла глаза. Царица Русудан подозвала к себе амирэджиби и тихо отдала повеление. Тот, стукнув жезлом, снова громко потребовал внимания. Зал замолк в недоумении.
Царица Русудан встала во весь свой высокий рост. Окинув зорким взором присутствующих, она твердым голосом объявила:
— Высокородные гости Ширвана! Дидебулы и азнауры Картли! Великая царица царей Тамар, посоветовавшись со своей семьей, сочла за благо сочетаться браком с высокородным Давидом Сосланом, из царственного рода Эпремидзе-Багратуниани. Святейший католикос Тевдорэ благословил их помолвку, о чем мы объявляем всем!
Присутствующие остолбенели. Русудан села в кресло, так и не дождавшись положенных по этикету радостных возгласов. Шепот среди придворных неприлично затягивался:
— Второй раз солнцеликая Тамар ставит нас врасплох своим замужеством!
— Тогда выдумка Абуласана — неведомый рузик! Теперь неведомый Сослан!
— Но кто такие Эпремидзе?
— Тс-с! Царская воля неоспорима!
Царедворцы очнулись и бросились с положенными поздравлениями. Красавец жених подошел к царственной невесте и, низко склоняясь, поцеловал унизанную перстнями прекрасную руку. Рука невесты немного дрожала. И уже пробивалась к избраннику родня, торопясь насладиться неожиданным счастьем родича.
Тамар вскоре исчезла из зала.
Ахсатан впал в глубокое отчаяние; он с горечью бросил Низами:
— Теперь пиши стихи о несчастной любви, Ильяс!
— Слушаю, великий шах. Буду писать о знаменитых и печальных влюбленных — Лейле и Меджнуне, — с готовностью ответил поэт.
Отец Басили был в приподнятом настроении. Его зачислили в дворцовый штат и повысили жалованье!.. Низко склоняясь над пергаментом, он записал: «Все возымели желание соединить Давида с Тамар и дело доверили Богу. Тамар тоже покорилась их воле, так как знала юношу. Не стали медлить, свели их в Дидубэ и соединили Давида с Тамар…»
Решение наболевшего династического вопроса соединенными усилиями царской семьи и придворных генеалогов было найдено и претворено в жизнь.
…Темной ночью по каменистой дороге двигалась по направлению к горному хребту небольшая группа всадников. Записка брата догнала Захария в пути. Иванэ кратко сообщал об объявленной помолвке царицы Тамар с Давидом Сосланом.
Глава XVIII. АШХЕН
Большая харчевня, что в полуподвале на рынке, всегда по вечерам полна анийцами. Помещение с низким сводчатым потолком забито столами, втиснутыми между бочками с арахом и ширакским пивом, бурдюками с араратским вином. За столами расселись торговцы помельче, разный ремесленный люд и приезжие земледельцы. С каменного свода свешивались связки лука и чеснока, несколько окороков. Капала влага. В харчевне душно. Пахнет человеческим потом и жареным мясом.
Редким гостем в харчевне был оружейник Кюрех. Но в тот день он вознамерился угостить Петроса, которого с согласия цехового «старика» перевели из учеников в подмастерья. С трудом нашли свободный стол, и, усевшись на колченогий стул, Кюрех заказал шашлык.
— Добавь к нему кувшин доброго пива, — напутствовал молодого слугу оружейник и, обращаясь к новому подмастерью, добавил: — Нынче за твое здоровье выпить надо, Петрос-джан! Чтобы, поскорее варпетом стал бы…
За соседним столом сидели два сельчанина в домотканой одежде, с разбитыми кожаными поршнями на ногах и рассказывали огороднику из предместья:
— Четыре и больше дней на барщине работать заставляют!
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
В новой книге известного режиссера Игоря Талалаевского три невероятные женщины "времен минувших" – Лу Андреас-Саломе, Нина Петровская, Лиля Брик – переворачивают наши представления о границах дозволенного. Страсть и бунт взыскующего женского эго! Как духи спиритического сеанса три фурии восстают в дневниках и письмах, мемуарах современников, вовлекая нас в извечную борьбу Эроса и Танатоса. Среди героев романов – Ницше, Рильке, Фрейд, Бальмонт, Белый, Брюсов, Ходасевич, Маяковский, Шкловский, Арагон и множество других знаковых фигур XIX–XX веков, волею судеб попавших в сети их магического влияния.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.