Амирспасалар. Книга I - [94]
— Жизнь повелевает, мой Шота! И часто перед лицом долга приходится отступать любви…
Хлопнув в ладоши, он коротко приказал вбежавшему слуге:
— Вина!
Подняв рог с вином, Захарий с улыбкой обратился к молодому поэту:
— Выпьем за твою поэтическую удачу, Шота! Сегодня же переселяйся от родичей в мой дом. Я сумею представить тебя великой царице — она любит людей одаренных…
В комнату вошли младший брат Иванэ и владетель тмогвский Саргис. Шота при входе старших по возрасту встал и поклонился. Захарий, хлопнув его по плечу, представил:
— Мой новый молодой друг азнаур Шота! А это — мои братья, князья Иванэ и Саргис. Ты, верно, читал, Шота, стихи князя Саргиса или его новый роман «Висрамиани»?
«Бог мой! Сам великий Саргис Тмогвели?!» Шота вперил горящий взор в витязя-поэта и снова поклонился, что-то шепча.
— Что ты там шепчешь, Шота? Не стихи ли какие? — доброжелательно кинул Захарий.
Шота негромко продекламировал:
Саргис был тронут.
— Вот как, и твой юный друг, оказывается, поэт!
— И предаровитый! А теперь, мой Саргис, доставь нам удовольствие и прочти что-нибудь из твоего романа! — попросил хозяин, чокаясь с братьями.
Саргис наморщил лоб, начал:
— Я прочту поучение мудреца Бего Рамину.
«О ты, жалующийся на свою судьбу! Ты — лев, как же ты жалуешься на шакалов? Тебе поможет судьба в будущем, и…» — Тмогвели запнулся и смущенно прошептал: — Память проклятая!
— «…и поэтому нечего тебе сейчас так печалиться, — звонко подхватил Шота. — Пока безумная любовь тебя обольщает, тело твое всегда будет притягивать беду. Зачем отдаешь сердце возлюбленной, если не в силах перенести горе и бесчестие?.. Кто посадит розы и потом будет собирать их, тот не может не занозить руки шипами. Ты посеял в сердце своем семя безумной любви и хочешь снять урожай, подобный Вис; но до того времени ты испытаешь много бедствий…»
— Хватит, Шота, — прервал, нахмурясь, Захарий. — Я вижу — слова этого мудреца против любви направлены. А мы за миджнурство славное выпьем, друзья!..
Глава XVI. ДАВИД СОСЛАН[106]
Надолго, на многие годы притихли дидебулы после ниальского разгрома. Лишенный почестей и званий Абуласан печально заканчивал дни в замке Махканберд, возле ослепленного Гузана, воспитывал внуков. «Первый барон Грузии» — Вардан Дадиани куда-то исчез, и царица Русудан могла действовать без помех, в меру своего властного характера и великой любви к интригам — главного занятия царедворцев. К тому времени подросло новое поколение, появились новые фигуры на исторической сцене…
Издавна при дворах властителей Грузии воспитывались дети вассалов в качестве заложников, обеспечивая тем самым добропорядочное поведение своих родителей. С детьми владетельных князьков обращались неплохо, обучали их грамоте и военному делу, потом принимали на службу. В царствование Давида Строителя при тбилисском дворе насчитывались сотни таких юношей, а при Георгии III из далекой Алании привезли круглого сироту, по имени Сослан, в святом крещении — Давид, единственного наследника покойного властодержателя Нузала Джадарона: взамен собственных сыновей родичи охотно отправили Сослана. Мальчик рос, превратился в красивого юношу и, как и все молодые люди при тбилисском дворе, был безнадежно влюблен в Тамар; он лишь издали мог воздыхать по красавице. Ко времени первого замужества Тамар молодому горцу было лет двадцать пять.
Сослан уже успел отличиться в боях и был назначен предводителем аланской дружины.
Однажды утром в дворцовом саду около кельи, где работал Басили, послышались голоса. Летописец прислушался. Под окнами прогуливались старая царица Русудан и Чиабер.
— Ну что толку в том, что подсматривать за царскими особами научились твои приспешники! — ворчливо выговаривала вазиру Русудан. — Ты знаешь, как гневалась царица! А и то сказать, ничего путного придумать не можешь. Сколько лет подходящего жениха для царицы не подберем, ты палец о палец в этом самонужнейшем деле не ударил! А вдруг опять с дорийским выскочкой захочет встречаться Тамар? Кто будет в этом виноват, скажи?
Чиабер в ответ пробормотал что-то невнятное. Скоро голоса затихли…
Басили вдруг осенила блестящая мысль. Несколько дней и ночей рылся придворный летописец в старинных хрониках, делал выписки и расчеты. Затем попросил личного приема у царицы Русудан по неотложному и тайному делу.
— Так ты говоришь, отче Басили, вторая жена царя Георгия Первого, Альда-аланка, мать мятежного царевича Деметре, бежала с внуком Давидом от преследований врагов из Анакопии в страну овсов, женила Давида на дочери тамошнего царя и от этого брака пошли тоже Багратунианы. Так?
— Так, великая государыня. Я установил и родословную сей державной династии Эпремидзе — Багратуниани. Изволь выслушать — Давид, Атон, Джадарок, Давид Сослан. Последний отпрыск и есть тот самый витязь, что при дворе твоем воспитывался, великая государыня, а теперь служит в аланском полку!
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Роман на стыке жанров. Библейская история, что случилась более трех тысяч лет назад, и лидерские законы, которые действуют и сегодня. При создании обложки использована картина Дэвида Робертса «Израильтяне покидают Египет» (1828 год.)
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.