Амирспасалар. Книга I - [95]
Голос Басили звучал преданно и уверенно.
— Ха! А наша покойная Бурдухан, как же она приходилась этому Сослану?
— Никем, государыня, из другого она края!
— Стало быть, близкого, кровного родства между царицей Тамар и Сосланом не имеется? — настаивала старая царица.
«Клюнуло!» — с радостью подумал Басили и с жаром стал доказывать:
— Не имеется, великая государыня! Но Давид Сослан по отцу — настоящий Багратуниани и православной веры. Все как требуется…
Крепко задумалась царица Русудан, отпустив придворного летописца. Вот ведь что получилось… Искали женихов бог весть где, дали возможность проклятому Абуласану всех вельмож обвести. А нужный человек все эти годы тут же рядом проживал, при дворе. Спасибо отцу Басили, хоть и он из прежних абуласановых прихвостней… Надо его вознаградить!
Царственная племянница оказалась, однако, менее доверчивой, чем Русудан. Выслушав обстоятельный доклад Басили об Альде-аланке, бегстве ее с мальчиком Давидом в Аланию и всю остальную историю славных Эпремидзе, Тамар, глядя испытующим взором на придворного летописца, стала расспрашивать:
— Почему же царевич Деметре не увез сына с собою в Константинополь? И почему покойный отец мой, царь Георгий, который часто бывал в Алании и даже там женился на моей матери, никогда ни словом мне не обмолвился о наших родственниках — Эпремидзе? А кстати сказать, в каких именно ущельях правили эти царственные Эпремидзе?
Басили сделал хороший доклад, но на вопросы проницательной царицы ответить не смог. Отпустив насмешливым кивком смущенного монаха, Тамар устало сказала:
— Как мне все это надоело! И когда только кончатся эти сватовства?
Встав с кресла, она направилась к выходу. Остановившись у двери, небрежно кинула тетке:
— Я, кажется, знаю этого вашего Сослана!..
Объявить молодому аланскому осибагатару о его высоком происхождении, со всеми возможными счастливыми последствиями, было поручено тому же премудрому Басили. Выйдя из его кельи, Сослан не чувствовал под собой земли и, вернувшись домой, устроил пирушку родичам и друзьям. Однако причин торжества не объяснял (связанный страшной клятвой молчания, взятой с него посланцем небес, каким ему представлялся преподобный Басили), только счастливо улыбался на все вопросы друзей и усиленно пил за здоровье великой царицы.
Пока в тбилисском дворе подбирали нового супруга для Тамар, в соседнем Ширване Абул-Музаффар Менучехр Ахсатан-бек Касран-шах питал иные надежды. Через бабку, царевну Тамар, сестру царя Деметре Первого, некогда выданную за его деда Афридуна, приходился он троюродным братом царице Тамар, что не мешало ему быть в числе первых (и неудачливых!) соискателей ее руки. После шумного развода с Юрием Андреевичем и поражения мятежников Ахсатан воспрянул духом и решил снова попытать счастья.
С границы в столицу Шемаху спешно был вызван зять Ахсатана — Омар Амирмиран. Везиру двора было предложено немедленно снестись с тбилисским двором на предмет установления времени возможного приезда шаха в Грузию. Шахскому казначею высочайше повелено было самым жестким образом досрочно взыскать налоги с шемаханского купечества за треть года вперед для оплаты расходов, связанных с этой поездкой. Тбилисский двор не замедлил с ответом. Царица Русудан сочла приезд царственного родственника своевременным. Племянница не выходила из дурного настроения и никак не решала вопроса о браке с новым кандидатом в супруги, чем несказанно огорчала и беспокоила старую царицу.
Гюлистан[107] высилась на вершине крутого горного кряжа, начинавшегося у окраины Шемахи. Мощные стены с многочисленными круглыми и четырехугольными башнями из рваного камня, облицованного тесаными плитами, окружали обширную территорию цитадели. На юго-востоке, за новой стеной, располагался поселок. Легко обороняемая крепостная тропа вела зигзагами от подошвы горы к главным воротам. Глубокий ров, наполненный водой, разделял крепость на две неравные части. В верхней части, защищенной третьей, еще более могучею стеной, был укрепленный двухъярусный замок ширваншахов[108], с глубокими подземельями. Ключевой водой твердыня снабжалась по подземному водопроводу из водозахватных сооружений, расположенных в шести фарсахах[109] в горах. Сложный потайной ход, поднимаясь и опускаясь под землей по рельефу местности, незаметно выводил из крепости в дальнее ущелье.
В большом покое, на тахте, облокотившись на парчовые подушки, сидел в раздумье сорокалетний мужчина в шелковом халате и белой чалме на голове. Небольшая черная борода обрамляла лицо с правильными чертами. Человек в чалме хлопнул в ладоши. В покой вбежал нукер-охранник.
— Пришел он? — спросил ширваншах.
— Он здесь и ждет великодушного соизволения великого шаха!
— Пусть войдет!
В шахский покой степенно вошел немолодой мужчина с яркими глазами, в темной одежде. Прославленный Ильяс Низами по срочному вызову самого ширваншаха прибыл из Ганджи. Поклонившись, поэт встал у двери.
— Салам-алейкум, почтенный Ильяс! — милостиво приветствовал его Ахсатан.
— Алейкум-ас-салам, великий шах!
— Приблизься, можешь сесть…
Перебирая янтарные четки, шах начал издалека:
Роман Григория Христофоровича Вермишева «Амирспасалар» («Главнокомандующий») рассказывает о крупных военно-политических событиях на Кавказе в XII–XIII столетиях, когда в братском союзе Грузия и Армения сумели отвоевать себе свободу и независимость. Роман о героической борьбе народов за свободу и независимость, о мужестве, о доблести, о любви к своей отчизне.
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
«Свои» — повесть не простая для чтения. Тут и переплетение двух форм (дневников и исторических глав), и обилие исторических сведений, и множество персонажей. При этом сам сюжет можно назвать скучным: история страны накладывается на историю маленькой семьи. И все-таки произведение будет интересно любителям истории и вдумчивого чтения. Образ на обложке предложен автором.
Соединяя в себе, подобно древнему псалму, печаль и свет, книга признанного классика современной американской литературы Дениса Джонсона (1949–2017) рассказывает историю Роберта Грэйньера, отшельника поневоле, жизнь которого, охватив почти две трети ХХ века, прошла среди холмов, рек и железнодорожных путей Северного Айдахо. Это повесть о мире, в который, несмотря на переполняющие его страдания, то и дело прорывается надмирная красота: постичь, запечатлеть, выразить ее словами не под силу главному герою – ее может свидетельствовать лишь кто-то, свободный от помыслов и воспоминаний, от тревог и надежд, от речи, от самого языка.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
В 1965 году при строительстве Асуанской плотины в Египте была найдена одинокая усыпальница с таинственными знаками, которые невозможно было прочесть. Опрометчиво открыв усыпальницу и прочитав таинственное имя, герои разбудили «Неупокоенную душу», тысячи лет блуждающую между мирами…1985, 1912, 1965, и Древний Египет, и вновь 1985, 1798, 2011 — нет ни прошлого, ни будущего, только вечное настоящее и Маат — богиня Правды раскрывает над нами свои крылья Истины.