Американский психопат - [105]

– Ваш адрес? – глядя только в книжечку.

– Уэст-Сайд, Восемьдесят первая улица, пятьдесят пять, – говорю я. – Дом «Американские сады».

– Хорошее место. – На него это произвело впечатление, и он поднимает на меня глаза. – Очень хорошее.

– Благодарю, – улыбаюсь я, польщенный.

– Это не там живет Том Круз? – спрашивает он.

– Угу. – Я сжимаю горбинку на своем носу. Неожиданно я вынужден крепко зажмурить глаза.

До меня доносится его голос:

– Прошу прощения, с вами все в порядке?

Открыв глаза, в которых стоят слезы, я говорю:

– А почему вы спрашиваете?

– Вы, кажется… нервничаете.

Я лезу в ящик стола и вынимаю оттуда бутылочку аспирина.

– Нуприн? – предлагаю я.

Кимболл странно смотрит на бутылочку, потом вновь на меня, качает головой:

– Нет, мм… спасибо.

Он вытаскивает пачку «Мальборо» и с отсутствующим видом кладет ее рядом с бутылкой «Сан-Пеллегрино», попутно изучая что-то в книжечке.

– Дурная привычка, – замечаю я.

Он поднимает глаза, замечает мое неодобрение, застенчиво улыбается:

– Я знаю. Виноват.

Я смотрю на пачку.

– Вы не… или мне лучше не курить? – испытующе спрашивает он.

Я продолжаю смотреть на пачку сигарет, размышляя:

– Да нет… я думаю, нормально.

– Вы уверены? – спрашивает он.

– Нет проблем, – говорю я и звоню Джин.

– Да, Патрик?

– Принеси, пожалуйста, пепельницу для мистера Кимболла, – говорю я.

Через несколько секунд она приносит пепельницу.

– Что вы можете рассказать мне о Поле Оуэне? – спрашивает Кимболл после того, как Джин поставила хрустальную пепельницу Fortunoff на стол рядом с нетронутой бутылкой воды и ушла.

– Ну… – кашляю я, глотая два нуприна всухую. – Я его не очень хорошо знал.

– А насколько хорошо вы его знали? – спрашивает он.

– Мм… затрудняюсь ответить, – говорю я совершенно искренне. – Он был завязан в этой… Йельской истории, понимаете…

– Йельской истории?.. – сконфуженно переспрашивает он.

Я медлю, не имея ни малейшего представления, о чем я, собственно, говорю.

– Да… Йельская история…

– А что вы имеете в виду… под Йельской историей? – Теперь он заинтригован.

Я снова медлю. Действительно, что я имею в виду?

– Ну, начнем с того, что он, видимо, был скрытым гомосексуалистом. – Честно говоря, об этом я не имею ни малейшего представления, но, вообще-то, очень сомнительно, учитывая, как он велся на девок. – И постоянно нюхал кокаин… – Я замолкаю, потом, немного неуверенно, добавляю: – Я эту Йельскую историю имею в виду.

Я понимаю, что изъясняюсь путано, но по-другому не могу это выразить. Теперь в офисе очень тихо. Внезапно кажется, что комната сжалась и поплыла, и, хотя кондиционер включен на полную, воздух, похоже, начал сворачиваться.

– Итак… – Кимболл беспомощно смотрит в свою книжечку. – О Поле Оуэне вы рассказать ничего не можете?

– Ну… – вздыхаю я. – По-моему, он вел упорядоченную жизнь. Мне так кажется. – И вдруг ни с того ни с сего заявляю: – Он сбалансированно питался.

Я чувствую, что Кимболл разочарован, он спрашивает:

– Но какой он был человек? Кроме того… – он запинается, пытается улыбнуться, – что вы сейчас рассказали.

Что я могу сказать про Оуэна этому парню? Кичливый, надменный, жизнерадостный хуесос, который вечно пытался не заплатить по счету у «Нелль»? Что мне под страшным секретом поведали: у его пениса было имя, и звали его Майкл? Нет. Спокойнее, Бэйтмен. Кажется, я улыбаюсь.

– Надеюсь, вы меня не допрашиваете? – удается мне выдавить.

– Вам так кажется? – спрашивает он. Вопрос звучит зловеще, но это не так.

– Да нет, – осторожно говорю я. – Нет, вообще-то.

Он записывает еще что-то, скотина этакая, потом, не поднимая глаз, покусывает кончик ручки и спрашивает:

– А где Пол бывал?

– Бывал? – переспрашиваю я.

– Да, – говорит он. – Где он бывал?

– Дайте подумать, – отвечаю я, постукивая пальцами по столу. – «Новый порт», «Гарри», «Фужеры», «Индокитай», «Нелль», Корнеллский клуб, Нью-Йоркский яхт-клуб. Вот там обычно он и бывал.

У Кимболла озадаченный вид.

– У него была яхта?

Я запутался и небрежно роняю:

– Нет. Он просто там бывал.

– Где он учился? – спрашивает он.

Я медлю:

– А вы разве не знаете?

– Я просто хотел узнать, знаете ли вы, – произносит он, не поднимая глаз.

– Мм, в Йеле, – медленно отвечаю я. – Правильно?

– Да.

– А потом в бизнес-школе Колумбийского университета, – добавляю я. – Кажется.

– А перед этим? – спрашивает он.

– Если я правильно помню, в Сен-Поле… То есть…

– Спасибо, этого хватит. Вообще-то, это к делу не относится, – извиняется он. – Кажется, у меня больше нет вопросов. Пока никаких зацепок.

– Знаете, я бы… – тихо, тактично начинаю я. – Я хотел бы помочь.

– Я понимаю, – говорит он.

Еще одна долгая пауза. Он что-то отмечает, но, похоже, что-то не очень важное.

– Можете еще что-нибудь рассказать мне об Оуэне? – спрашивает он робко.

Я задумываюсь, потом слабым голосом говорю:

– В шестьдесят девятом нам обоим было по семь лет.

Кимболл улыбается:

– И мне тоже.

Притворяясь, что интересуюсь делом, я спрашиваю:

– Но у вас есть свидетели, или отпечатки пальцев, или…

Он устало перебивает меня:

– Есть сообщение на его автоответчике, где говорится, что он уехал в Лондон.

– Ну, может, так и есть? – с надеждой спрашиваю я.

– Его подруга так не считает, – бесцветно отвечает Кимболл.