Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [57]

Такое неприятие со стороны Государственного департамента не могло иметь под собой личных мотивов, поскольку я не был знаком с его сотрудниками. Методом исключения можно прийти к выводу, что представитель Государственного департамента, проявивший такую активность в отношении военного министерства, надеялся получить в Сибири такого командующего, который, пренебрегая не только приказами, но и конституцией Соединенных Штатов, будет использовать американские войска для оказания помощи Колчаку, некоторые из военных союзников которого совершали действия, ставшие позором для цивилизации.

Меморандум генерала Черчилля, в котором он изложил предполагаемую точку зрения Государственного департамента, вынудил военное министерство принять меры, и офицеру Генерального штаба было приказано доложить, исполняю ли я данные мне приказы.

Перед тем как он подготовил свой доклад, один из армейских офицеров давал обед, вернее ланч, в клубе «Метрополитен», на котором в качестве гостей присутствовали мистер Пул, несколько британских офицеров и офицер, которому предстояло написать доклад. Мне не сообщили, кто будет приглашен. Один из офицеров официально назвал этот обед конференцией. Тот офицер, который должен был написать доклад, сказал, что на этой конференции у него сложилось впечатление, «что британские офицеры и представители нашего собственного Государственного департамента, присутствовавшие на конференции, считают, что, отказываясь участвовать в противостоянии Колчака и большевиков, генерал Грейвс не выполняет свои обязанности». С таким настроем этот офицер Генерального штаба и должен был написать свой доклад.

Поскольку этого офицера просили доложить, исполняю ли я данные мне предписания, естественно было бы думать, что ему необходимо понять, в чем эти предписания заключаются. Государственный департамент и военное министерство, видимо, смотрели на это иначе, во всяком случае, этому офицеру предстояло доложить, исполняю ли я предписания, которые никогда не видел.

Основываясь на этом докладе, директор управления оперативного планирования генерал-майор Хаан 15 декабря 1919 года в числе прочего заявил:

«Следует заметить, что никакие предписания, данные командующему американскими войсками в Сибири, не наделяют его правом использовать свои войска в боях против каких-либо сил русских. Даже соглашение о поддержке адмирала Колчака не предусматривает вооруженного противодействия его противнику. Принцип невмешательства во внутренние дела России ограничивает действия американских сил охраной поставок, поддержанием работоспособности средств коммуникации и оказанием помощи господину Стивенсу.

Очевидно, что генералу Грейвсу пришлось выполнять данные ему предписания в сложных обстоятельствах, но он удержался от вмешательства во внутренние дела России. Следует считать, что он ясно понимает свою миссию.

Тем не менее есть признаки того, что Государственный департамент полагает, будто поддержка Колчака должна оказываться всеми возможными способами, за исключением участия вооруженных сил в боях на фронте.

Это, по видимости, указывает на некоторые отличия политики Государственного департамента от вышеупомянутой политики невмешательства во внутренние дела России».

После того как вернулся из Сибири и получил книгу «Российско-американские отношения. Март 1917 – март 1920. Записки и документы», я впервые узнал, что представляли собой записки от 26 мая и 12 июня 1919 года, о которых упоминал генерал Черчилль. В записке от 26 мая, адресованной адмиралу Колчаку от имени Соединенных Штатов, Англии, Франции и Японии, сказано: «Таким образом, мы намерены помогать силам адмирала Колчака и его союзников боеприпасами, снаряжением и продовольствием, чтобы они смогли утвердиться в качестве правительства России, при условии предоставления нам гарантии того, что их политика ставит перед собой ту же цель, что политика союзных держав и поддерживавших их стран».

В записке от 12 июня адмирала Колчака извещают, что Соединенные Штаты, Англия, Франция и Япония намерены предоставить ему: «Поддержку, указанную в предыдущем письме».

Следует заметить, что эта поддержка распространяется только на предоставление Колчаку «боеприпасов, снаряжения и продовольствия» и ничто не предполагает поддержки военной силой, а следовательно, меня как командующего американскими войсками не касается. Почему эти записки упоминались в связи с критикой в мой адрес?

Генерал Черчилль не раскрывал содержание этих записок, однако создавал впечатление, что, если бы их содержание было известно, оно стало бы причиной для критики. Такое поведение было недостойно чиновника, занимавшего важный пост в военном министерстве, и в высшей степени нехарактерно для армейского офицера.

Доклад генерала Хаана кажется мне совершенно ясным, за исключением одной части, где высказывается мнение Государственного департамента о том, что мне следовало бы использовать американские войска против врагов Колчака, за исключением их участия в боях на фронте. Я не мог никак иначе помочь или навредить Колчаку, кроме как использовав американские войска, поскольку мое единственное право и обязанность заключалось в командовании этими войсками. Я не отвечал за вопросы политики или жизнеобеспечения, за финансовые или экономические аспекты вне тех рамок, которые накладывал на меня пост командующего американскими войсками согласно закону и предписаниям военного министерства. И все это было известно Государственному департаменту.