Американская интервенция в Сибири. 1918–1920 - [35]

Вопрос о получении во Владивостоке подходящего здания для госпиталя оказался сложным, но в конце концов мы нашли несколько зданий в 12 километрах от американской штаб-квартиры, которые нас удовлетворили. В этих зданиях мог жить весь необходимый персонал, за исключением медсестер. В километре от других зданий мы получили отдельный большой кирпичный дом, где смогли разместить медсестер. Они с готовностью согласились там жить и после заселения в это здание выглядели очень довольными. Военное министерство сообщило мне, что в Сан-Франциско находятся сто медсестер, которые отправятся во Владивосток со следующим военным транспортом. Учитывая сложности с размещением и отсутствие развлечений, я не хотел, чтобы они приезжали, поэтому отправил телеграмму с просьбой прислать не больше двадцати пяти. Просьбу одобрили, и приехали ровно двадцать пять сестер. Они оказались большим подспорьем, и я был очень рад, что они у нас есть, поскольку они были очень самостоятельны и не доставляли мне хлопот, требуя лучших условий, которые я бы с радостью им обеспечил, если бы мог.

Мобилизация

24 октября 1918 года в Восточной Сибири появился генерал Иванов-Ринов. Он был типичным царским чиновником, уверенным, что со всеми, кто стоит у него на пути, можно не церемониться. Омская Директория назначила его командующим русскими войсками в Восточной Сибири, и 3 ноября 1918 года он объявил в Амурской, Приморской, Сахалинской и Камчатской областях военное положение, таким образом сделав себя диктатором Восточной Сибири и передав вопросы жизни и смерти людей в руки сторонников самодержавия, которые были решительно настроены на защиту и сохранение автократии в России.

В связи с объявлением военного положения я сообщал: «Цель его введения не ускользнула от русских людей и, по моему мнению, вызвала такой всплеск эмоций, что столкновение произойдет, даже если союзные войска останутся, а если они уйдут, то начнется сразу же после этого. На мой взгляд, единственный эффект от того, что войска союзников остаются в Сибири, состоит в том, что это позволяет толпе реакционеров, возглавляемых генералом Хорватом и поддерживаемых бывшими русскими офицерами, попытаться закрепиться во власти, пока в Сибири находятся союзные войска».

Я ждал, что вскоре после подписания перемирия войска союзников и войска Соединенных Штатов будут выведены из Сибири, и, похоже, я был единственным военным представителем, который не знал, что в России мы ведем свою войну, и эта война никак не связана с войной во Франции. Подписание перемирия абсолютно никак не сказалось на ситуации в Сибири. Как мне казалось, все заявленные цели, заставившие Соединенные Штаты принять участие в военной операции в Сибири, перед заключением перемирия бесследно исчезли, иначе после него мы бы вывели войска с территории России. Естественно, у меня снова и снова возникал вопрос, почему американские войска продолжают оставаться в Сибири? Я полностью доверял заявлению Государственного департамента относительно того, что Соединенные Штаты не собираются принимать чью-либо сторону во внутренних конфликтах. Нет сомнения, что из-за присутствия союзных войск решение российских проблем самими русскими откладывалось, и независимо от того, как вели себя войска союзников в отношении внутренних конфликтов, мы не можем отрицать, что ответственны за определенные действия против русского народа, которые не были бы совершены, если бы в Сибири не стояли иностранные войска.

13 декабря я сообщил следующее: «Войска Колчака арестовывают и убивают людей, ссылаясь на полномочия адмирала Колчака наказывать любого, кто противостоит его правительству».

И еще: «Генерал Крестачинтский сообщил мне, что японцы согласились поставить в Восточную Сибирь экипировку для 10 тысяч новых солдат».

Япония уже снабжала войска Семенова и Калмыкова, и, по моему мнению, если бы речь зашла о том, как будут использоваться те 10 тысяч человек, которых Япония предложила экипировать, она бы потребовала у русских права командовать этими людьми. В то же время в Омске росло недовольство Семеновым, поскольку он не поддерживал адмирала Колчака, хотя всегда заявлял, что поддерживает его.

В конце концов ему приказали явиться в Омск, чтобы отправить на фронт, но в последний момент он отказался, ссылаясь на то, что состояние Забайкальской железной дороги не позволяет ему выехать. Нет сомнения, что Колчак надеялся вывести Семенова из-под контроля Японии и таким образом разжать японскую хватку, поскольку через Семенова японцы могли перекрыть снабжение его войск, так как все поставки шли через Читу. Таким образом, Япония могла потребовать от Колчака любых уступок, и тот был не в силах отказать им.

Очевидно, именно это имел в виду Колчак в марте 1919 года, когда сказал генеральному консулу Харрису, что «его правительство не контролирует ситуацию на Дальнем Востоке, что он практически не в состоянии осуществлять свою власть и что надо обратить особое внимание на атамана Семенова, за спиной которого стоит Япония. Он добавил, что из-за этого его правительство не может взять на себя ответственность за то, что происходит на Дальнем Востоке».