Американец - [47]

Чем старательнее Усама прятался от правосудия, тем вольготнее мы себя чувствовали, тем беспрепятственнее продвигали свои схемы капиталовложения по всему миру, создавали фиктивные компании с привлечением иностранных аферистов, получали гарантированные подряды на строительство дорог и аэропортов в Казахстане, установку видеокамер в Сахаре, поставку комплектующих деталей эмирам Катара, покупали и продавали недвижимость в Южной Америке. Если бы не миллионы людей, ежедневно использующих слово «глобализация» и вкладывающих в него вполне определенный смысл, никто и не сомневался бы, что глобализация – это процесс, в ходе которого устанавливается связь между наркоторговцем из Тираны и компанией, строящей стадионы в Омане, при посредничестве неаполитанского каморриста и заядлого игрока в бильярд, не по дням, а по часам осваивающего географию.

Вскоре на месте сточной канавы со стекающим с наркорынка дерьмом раскинулась благоухающая экономическая империя – я превратил прошлое в будущее. Вдобавок я зарабатывал огромные деньги.

Как-то раз, много лет назад, мой сын вернулся домой гораздо позже условленного часа. Я тогда частенько просыпался среди ночи и потом не мог уснуть. В банке в те времена только-только начали поговаривать о кризисе.

Я услышал, что он пришел, и решил устроить ему нагоняй. Или же мне просто хотелось хоть с кем-то поговорить.

Я прислушался к происходящему в ванной и заподозрил неладное. Я не знал, что с ним происходит. На самом деле я вообще ничего о нем не знал. Может, он страдал из-за девушки или поругался с тобой. Я решил вернуться в спальню и разбудить жену, сказать ей: «Сходи проверь, что там с твоим сыном, он уже час как заперся в ванной». Но я этого не сделал.

Я тысячу раз слышал, как он плакал в младенчестве, видел, как он падал с велосипеда и разбивался в кровь, помню, как он чуть не задохнулся, случайно проглотив игрушечного солдатика. Бывали у него и жар, и рези в желудке, и свинка, и ветрянка. Пару раз приходилось вызывать скорую помощь, а однажды он мучился от странной боли в животе, и Нана всю ночь провела, не понимая, на каком она свете. Однако никогда до той ночи я не испытывал по отношению к нему чувство, которое можно назвать отеческой любовью.

Я был уверен, что у этого пятнадцатилетнего паренька есть некий секрет. На нагоняй я махнул рукой.

На следующее утро я узнал, что кто-то поджег столовую для бездомных.

Вернувшись домой, я подождал, пока жена выйдет в магазин. Зашел в комнату Марчелло, поднял жалюзи и распахнул окно. Он тотчас проснулся и спросил, протирая глаза:

– Что случилось?

– Сегодня суббота, – ответил я. – Побрейся. Поедешь со мной на кладбище к дедушке с бабушкой.

Он раскололся меньше чем через час. Мы как раз успели поменять воду и поставить два букета хризантем в вазы на могилах Джеппино и Амалии.

Он все мне рассказал. Коктейль Молотова, пожар, бегство на «калиффоне». И разрыдался под конец.

– Папа, ты меня простишь? – повторял он. – Ты простишь меня?

Я решил его выгородить. Это был правильный ход.

За следующие несколько месяцев он вышел из вашей компании и с головой окунулся в учебу. В награду за примерное поведение я отправил его на две недели в лондонский колледж. Я надеялся, что там он обзаведется новыми знакомыми. Знакомыми, которые в семь лет не разгуливают по улицам с ножом в кармане, не живут в этих переулках, не цедят сквозь зубы одни и те же фразочки на местном наречии. Не успел я и глазом моргнуть, как он стал тем сыном, о котором я всегда мечтал, а я – тем отцом, которым всегда мечтал быть. С каждым днем я любил его все сильнее.

В университет он поступил образованным, независимым юношей, обожающим виндсерфинг. Он не получил чемпионский титул, но соревновался наряду с лучшими. Летом ездил по Европе в поисках идеального ветра. Более надежного средства, чтобы удержать его подальше от здешней клоаки, и представить было нельзя. Мать оплакивала каждый его отъезд, я же, наоборот, лучился от радости. Я знаю лишь два способа, как не угодить в клоаку: или очистить ее, или уйти. Я не из тех жалких мечтателей, которые верят, что могут сделать мир лучше, поэтому сосредоточился на втором способе.

В двадцать четыре года мой сын окончил университет с наивысшим баллом по специальности «Экономика предприятия». Через месяц я поехал с ним в Милан, где он собирался поступать в аспирантуру на кафедру экономики и рационального природопользования.

Мне нравились образ мыслей Марчелло и его подход к собственному будущему. Он смотрел на все глазами человека, который осознает, что траектория мирового развития навсегда изменилась и единственный шанс выжить в непрерывных циклах, состоящих из экономических кризисов, терактов и загрязнения окружающей среды, – это стать лучшим в своей отрасли, найти высококвалифицированную работу по специальности и пустить корни где придется, не жалуясь на судьбу.

После аспирантуры его пригласили на стажировку в голландскую компанию, производящую экологичные теплоэнергетические системы по заказу казахских нуворишей и других выходцев из бывших республик СССР. После стажировки ему предложили стать консультантом за три тысячи евро в месяц, плюс премии и командировочные на все время прохождения практики в головном офисе в Амстердаме. Там он и познакомился с Ребеккой.