Америго - [133]

Шрифт
Интервал

– Зачем же выставлять эти книги на виду в Школе, если они никому не нужны?

– Потому что они символизируют движение к Цели. Одно знание освещает нам путь, другое остается позади, то есть в прошлом. Мудрость Создателей бесконечна! Вы не слишком внимательно слушали на занятиях символогией, не правда ли? Законы тоже сменяют друг друга, как бесчисленные повороты небесной дороги, и пассажирам нельзя забывать об этом движении. Подобные монументы существуют и в Ратуше. Кажется, за их содержание отвечает немалое количество Господ.

– В этом есть смысл, – проворчал Уильям, потирая голову. – Но мы-то с вами, надо думать, никуда не движемся, и в этом вся беда. Что же теперь? Что вы предлагаете делать?

– Нам удивительно повезло, я должен подчеркнуть это еще раз, – ответил ДеВитоло. – Хотя нельзя сказать, чтобы мы ничего для этого не сделали. Как бы там ни было, даже такая удача означает только то, что впереди у нас – единственный достойный ход.

– Достойный ход?

– Иначе мы рискуем потерять интерес ко всей затее. Но – не будем пока с этим торопиться. Поговорим, когда вы окончательно придете в себя. Есть еще кое-какие соображения. Прежде спрошу: вы искали, так же как и я; не случилось ли вам найти того, кто пусть и не знает ответа, но мог бы полюбить, как мы оба, эти тайные праздности?

Уильям на некоторое время закрыл лицо ладонями.

– Если так говорить, то… Я сам давно хотел проведать его, но это казалось мне слишком опасным.

– О ком же идет речь?

– Мы можем пойти к нему вместе, – продолжал Уильям. – Но сперва скажите мне – почему я должен вам верить?

ДеВитоло щелкнул пальцами.

– Позвольте спросить еще к слову, – сказал он как будто с нетерпением. – Что такое, по-вашему, вера?

– Я не знаю, – просто ответил Уильям.

– И в этом вся прелесть, – сказал ДеВитоло. – Ведь я ищу того же, что и вы.

– Чего?

– Чего-то неизвестного.

– Вы меня путаете, – сказал Уильям, – но теперь, пожалуй, и мне выбирать бессмысленно. Вы покажете мне ваши книги?

– Разумеется, – кивнул ДеВитоло. – Уж эта мечта моя сбудется несомненно, и только поэтому я перед вами в долгу.

Он подался вперед и пристально взглянул на Уильяма.

– Но не хотите ли вы рассказать что-нибудь сами?

«Ты рассказал?»

– Нет, – твердо ответил Уильям.

ДеВитоло покачал головой, усмехнулся себе в бородку, а затем встал и сунул три купюры под порожнюю чашку на подносе.

– Пора возвращаться. Хозяин уже где-нибудь празднует, размышляет, веселится, а для вас, как я вижу, никакой жизни нет без постели и чтения…


Спустя примерно десять минут они стояли у входа под позолоченными дисками. ДеВитоло искал свой ключик-стрелку, неторопливо прощупывая подкладку вишневого пиджака.

– Вы не сказали мне, что это за дрянь, – напомнил Уильям, прикасаясь к повязке. – Пахнет просто-таки гадко.

– Ах, это мазь из лавки провизора, мистера Гринсана, – отмахнулся ДеВитоло. – Должна смягчать боль от ушибов.

– Она не справляется, – мрачно отметил Уильям.

– Разумеется, нет, – подтвердил ДеВитоло. – После обеда вас посмотрит доктор. Я все же надеюсь, что вы еще будете жить, и даже очень долго. А пока прошу вас потерпеть.

– Значит, обедом вы меня попотчуете? – уточнил Уильям и поглядел в другой конец улицы. Увиденное – и вскоре услышанное – озадачило его и несколько смутило: к магазину стремительно приближался шумящий поток разноцветных пятен, количество которых пока нельзя было оценить. ДеВитоло тем временем отпер дверь и жестом пригласил его зайти.

– Сюда, похоже, идет процессия, – пробормотал Уильям, не двигаясь с места.

– Процессия? – недоверчиво хихикая, переспросил ДеВитоло. – Что за чепуха? Еще нет и полудня!

Однако он оставил дверь открытой и отошел от нее на мостовую, чтобы убедиться самому. Теперь и он замер: шеренги приблизились настолько, что людей стало возможно хорошо рассмотреть.

Улица заполнялась пассажирами всех положений, и это трудно было назвать процессией: ряженые, зрители и непричастные люди шествовали здесь в одной массе. Шеренги их к тому же распадались на глазах, – словом, то, что увидели Уильям и Констант, оказалось возбужденной, беспорядочной толпой. И все же в этой толпе было множество различимых лиц: и бодрый торговец газетами Марко Модрич, и дряхлая цветочница Розалинда Бергер с поседевшими завитками, и рабочий, который злорадствовал в апартаменте мистера Баркли, и другие взрослые, когда-то бывшие детьми… пожилой редактор мистер Соулман, Роберт Файнс, Дебора Раскин, высокий комедиант Юджин Ховард, Фелиция Спарклз с мужем Альбертом, носильщик Кан Кейму, сговорчивый рассыльный и, кажется, все остальные… может, Патрик Бергер нашел себе в этот день занятие поувлекательнее? может, Аманда Крамли решила не покидать своей чистой и светлой комнатушки с пряностями и книгами? может, среди них не было хотя бы Мадлен и Рональда Левских?

А впереди всех шагал Лиланд Лонгстоун, Глава палубы Аглиция – человек, не похожий сам на себя.

О, сколько же людей было здесь! И все их внимание было направлено на Уильяма!

Наконец строгий голубой костюм поднял свой длинный рукав, и толпа, протянувшаяся по всей 4-й Южной, прекратила движение. Люди обступили вход в часовой магазин полукругом, сомкнувшись в сплошную живую стену. Уильям и Констант ДеВитоло, как теперь казалось, были лишены всякой возможности убраться.


Рекомендуем почитать
Закрытая книга

Перед вами — книга, жанр которой поистине не поддается определению. Своеобразная «готическая стилистика» Эдгара По и Эрнста Теодора Амадея Гоффмана, положенная на сюжет, достойный, пожалуй, Стивена Кинга…Перед вами — то ли безукоризненно интеллектуальный детектив, то ли просто блестящая литературная головоломка, под интеллектуальный детектив стилизованная.Перед вами «Закрытая книга» — новый роман Гилберта Адэра…


Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.


Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.