Америго - [126]

– Сколько кораблеонов вы за нее хотите?

– Мне не нужны кораблеоны, – со снисходительной улыбкой ответил ДеВитоло. – Кораблеонов у меня предостаточно.

– Тогда я не понимаю… Что вам нужно?

– Услуга. Всего лишь услуга!

– Услуга? Моя услуга?

– Разумеется, – ДеВитоло погладил бородку и наморщил лоб. Помолчав немного, он добавил: – Сегодня я все-таки решил дать себе выходной, и вы пойдете со мной на экскурсию.

– Какую такую экскурсию? – побледнел Уильям. Это слово уже звучало устрашающе!

– Обыкновенную экскурсию. Я давно не был в Отделе Законописания, так что Глава палубы – почтенный господин Лонгстоун – уделит мне толику времени для экскурсии в Ратушу… и вы, надеюсь, составите нам компанию.

Уильям хотел возразить, но тут дверь магазина распахнулась и внутрь зашел человек с газетной фотографии.

X

– Мой новый помощник – Джон Уинстон, – сказал ДеВитоло, обращаясь к вошедшему, и задорно хлопнул так называемого Джона по плечу.

«Что он теперь понес?» – испугался Уильям, но виду не подал. Человек в голубом оценивающе оглядел его; тонкие, сжатые губы подозрительно задвигались из стороны в сторону, а длинное сухое лицо еще растянулось.

– Уинстон, значит? Вы ведь, помнится, прекрасно обходились без помощи сверх той, что имели? – сказал он, но в тоне его скорее было равнодушие. – Да и кому только вздумалось от него отказаться?

– Я расскажу вам на следующей неделе, – заверил его ДеВитоло. – История вышла занятная!

– Что ж, я надеюсь, вы позаботились обо всех надлежащих бумагах, – столь же равнодушно пробормотал Лиланд Лонгстоун и вдруг спохватился: – А вы предупредили вашу миссис Спарклз, что сегодня вечером я заберу у нее свой заказ?

ДеВитоло улыбнулся и кивнул. Уильям начал думать – когда же это он видел в магазине Главу палубы? какой тот мог сделать заказ? почему намеревается забрать его в день Праздника?

– Чудесно, – ответил господин Лонгстоун, и Уильяму показалось, что он по-настоящему обрадован. Но сейчас же Глава палубы вновь нахмурился и принялся мерить обоих неприятными узкими глазами.

– Констант? Вы хотите что-то обговорить перед выходом?

– Пожалуй, – кивнул хозяин. – Мой помощник очень заинтересован моей добровольной службой на благо Корабля, поэтому, как и я, хотел бы узнать подробнее текущий распорядок службы законописцов. Не сочтите это за праздное любопытство!

Лонгстоун усмехнулся.

– Искать праздное любопытство там, где его не может быть – само по себе праздность, Констант, – не без колкости заметил он. – Идемте, и вы тоже, мистер Уинстон, прошу вас.

Все трое без дальнейшего промедления вышли из магазина и отправились на центральную площадь.

Хоть Уильям и не бывал в Отделе Законописания, Ратуша Аглиции успела ему порядком надоесть и не возбуждала никаких особенных ожиданий. В большой зал по-прежнему стягивалось значительное количество людей в голубых костюмах, но Глава палубы еще на подходе к площади предупредил экскурсантов о том, что Господам третьего ранга совершенно незачем простаивать на улицах каждый праздничный день. Господа третьего ранга, объяснил Лонгстоун, несут исключительно важную и ценную службу, потому не обязаны отвлекаться на процессии и благопристойный отдых.

– Как вы видите, освоиться здесь нетрудно, – продолжал он в большом зале, обводя указательным пальцем арки четырех Отделов. – При желании пассажир любого положения сумеет достаточно быстро отыскать нужный ему зал или кабинет.

Еще несколько минут он ничего не говорил, потому как в зале было довольно шумно. Спустя это время они вошли в длинную галерею, вход в которую был под плитой с надписью «ОТДЕЛ ЗАКОНОПИСАНИЯ», и господин Лонгстоун заметно посветлел. Он снял голубую шляпу и, перебирая короткие серебристые волосы, начал пересказывать сюжеты картин на своде галереи. Он упоминал книги, к которым относились многие из этих картин, цитировал главное писание и разные благие науки. ДеВитоло ему поддакивал и вставлял свои вежливые комментарии. Уильяму это было безразлично, и он держался позади, помалкивая, опустив голову – боясь, как бы кто-то из шагающих мимо Господ не узнал его. «Какая же это услуга? – думал он в тревоге. – Разве то, что я нахожусь здесь, что-нибудь меняет? И это – вместо книги, что якобы дорога ему как память… Почему он так легко от нее отказался? И почему мне так легко дышится? Мне страшно, но так легко…»

– А вот и первый зал законописцов! – негромко, но взволнованно произнес Лонгстоун.

Не открыв никаких коридоров, галерея перешла в зал – почти столь же обширный, но не такой мрачный, как зал при входе в Ратушу, и далеко не такой шумный. Освещение в нем было куда лучше – ромбические окна располагались на левой и правой стене несколькими ярусами. Властители здесь не толпились; по всему пространству зала были строгими рядами расставлены одинаковые столы голубого цвета. Господа сидели, согнувшись, на голубых стульях с подлокотниками, водили ручками по широким линованным листам, другая рука у них или стерегла ящичек с канцелярскими приспособлениями, или растирала висок мерными круговыми движениями. На столах стояли изящные статуэтки – в точности по словам господина МакКоя. Разговоров, впрочем, пока не было слышно, никто даже не поднимал глаз от своего стола, и Глава палубы так и сиял теперь гордостью за своих подчиненных.