Амелия. Сердце в изгнании - [20]
Маркиз с усталым видом кивнул. Амелия поднялась, чтобы проститься с супругами.
– Я поднимусь в свою комнату, – мягко сказала она. – Не беспокойтесь, дорогая Софи, я приняла решение. Я не могла рассчитывать на более почтенную семью для малыша, которого я жду. И, думаю, скорое расставание с ним будет не таким мучительным, поскольку я знаю, что о нем будут заботиться, его будут любить, что он будет носить вашу фамилию. Мне не хватит жизни, чтобы вас отблагодарить, вас обоих. Вчера вечером, признаю, я хотела умереть, так меня страшила участь, грозящая моему ребенку, печальная участь незаконнорожденных детей. А сегодня благодаря вашей доброте я больше этого не боюсь.
Склонившись в грациозном реверансе, она простилась с супругами и, улыбаясь, вышла.
– Вы удовлетворены? – тихо спросил маркиз.
– Конечно, я очень рада, – ответила супруга.
Она разрыдалась, будучи уверенной в том, что ее супруг подойдет к ней, чтобы обнять, разделить ее чувства. Однако он даже не пошевелился; его руки были скрещены на груди, а взгляд блуждал где-то далеко.
Полчаса спустя хозяин Бельвю галопом гнал своего жеребца по дороге, тянущейся меж виноградниками. Его раненое сердце билось в диком темпе скачки, а угловатое лицо выражало боль и неверие.
Эдмон остановил лошадь у старинного каменного креста, стоявшего на опушке дубовой рощи.
– Почему, Боже мой? – с горечью воскликнул он. – Зачем ты посылаешь мне такое испытание, зачем приводишь ко мне Амелию, если я должен ее потерять?
Первые дни августа протекли в атмосфере полной безмятежности. Причиной тому была сильная жара, что для Шаранты не редкость. Ставни в особняке с полудня до наступления сумерек оставались полузакрытыми, солнце нещадно жгло подстриженную траву, а по вечерам, когда воздух немного свежел, были слышны знакомый хор сверчков и звонкое пение жаб.
Жатва закончилась, и теперь все фермеры ждали, когда же придет время собирать виноград.
В тот день на Софи де Латур было легкое платье из белого коленкора. Ее нежно-розовая кожа придавала тонкой ткани жемчужный блеск, и в этом наряде, слегка небрежном, маркиза казалась еще красивее.
Глядя на нее, Амелия почувствовала, как что-то неприятно кольнуло в сердце. Талия Софи оставалась тонкой и гибкой, тогда как Амелия поправилась. Неделю назад она сменила свои привычные наряды на более свободное платье, сшитое портнихой маркизы.
В это послеполуденное время обе женщины сидели в гостиной – наиболее прохладном в летний период помещении в доме.
– Еще никогда июль не дарил мне такой безмятежности, – произнесла Софи, стоя у окна. – Все благодаря вам, Амелия, благодаря вашему решению. Со времени того столь значимого разговора на следующий день после бала, когда вы согласились доверить нам вашего ребенка, я каждое утро просыпаюсь, обезумев от счастья.
– Не будем об этом, дорогая подруга, – взмолилась юная баронесса. – Однако, признаюсь, мне теперь тоже гораздо спокойнее. Важно только будущее этого крохотного невинного существа, которое заслуживает того, чтобы иметь отца и мать.
– К тому же императрица одобрила наш план! Боже мой, дорогая Амелия, я живу словно в сказке, в замечательной сказке!
Ошеломленный, Эдмон де Латур наблюдал за тем, как благодаря согласию крепнет дружба между его супругой и их подопечной. Софи и Амелия стали практически неразлучны, и с течением времени характеры обеих женщин менялись.
«Моя супруга стала не такой взбалмошной. Она часто бывает серьезной, да и кокетничает меньше. Она читает стихи и увлекается шитьем, – проносилось у него в голове. – Лицо Амелии уже не столь печально. Несколько раз я слышал, как она смеется».
Хотя такое положение вещей его радовало, маркиз чувствовал себя изгнанным из этого маленького женского круга. Во время совместных трапез для него было утомительно поддерживать беседу, и, по мнению Софи, он все больше мрачнел. Она не замечала беглых пылких взглядов, которые он бросал на Амелию.
Для того чтобы снять напряжение, хозяин поместья при любой возможности ездил верхом, а возможность такая выпадала часто. Виноградники требовали постоянного ухода, почти ежедневного. Эдмон пользовался этим и нередко задерживался у фермеров.
Его частые отъезды не беспокоили маркизу: она заботилась об Амелии, как о сокровище, а это отнимало у нее немало времени. Вот и теперь, в приятной прохладе гостиной, она встревоженно всматривалась в лицо молодой женщины.
– Ребенок шевелился этим утром? – спросила она.
– Да, Софи. Уверяю вас, ребенок шевелится часто и кажется мне энергичным.
Сидящая в глубоком кресле баронесса вновь вернулась к работе: она обшивала кружевом белую шерстяную кофточку. Амелия улыбнулась, вспомнив о том, как впервые ощутила резкий толчок ребенка.
«Это было в июне, накануне праздника, но я не решилась об этом рассказать… Какое странное чувство: ощущать в себе жизнь, новую жизнь!»
Амелия поспешно прогнала из головы эту мысль. Это далось ей довольно легко: она запрещала себе считать ребенка родным.
– Кстати, дорогая Софи, – заговорила она, чтобы перевести мысли в другое русло, – я сделала то, о чем вы попросили меня позавчера. Вышло довольно кратко, однако точно.
Франция, 1897 год. Юная Клер Руа — непокорная красавица с гордым нравом. Такая же свободолюбивая, как и ее верный и необычный питомец — волчонок, которого девушка спасла от голодной смерти и забрала домой. Но теперь перспектива нищеты и голода нависла над семьей самой Клер. Дело ее отца, мэтра Колена Руа, переживает не лучшие времена. Чтобы выплатить долги, Колен вынужден выдать дочь за сына богатого землевладельца, Фредерика Жиро. Клер знает, что он жесток и беспринципен, и ничего, кроме неприязни, к нему не испытывает.
Гийом, Катрин и их дочь Элизабет мечтали начать новую жизнь. Оставив родную Францию, они отправились в Нью-Йорк. Но мечты о свободе превратились в кошмар. Малышка Элизабет осталась одна в самом сердце огромного американского города, который отнял у нее родных. Волей случая девочка попадает в богатую семью Вулворт. Там она растет как настоящая принцесса, ей дают новое имя - Лисбет и отнимают память о настоящих родителях. Однако на шестнадцатый день рождения Лисбет узнает ужасную правду о своем удочерении. Неумолимая судьба вновь лишает ее крова.
1899 г. Элизабет Дюкен вместе с женихом Ричардом отправляется в Нью-Йорк. Девушка пытается забыть о том, что сотворил с ней собственный дед, властный Гуго Ларош. Элизабет хочет вернуться к чете Вулвортов — своим приемным родителям и единственным людям, которые любили девушку, как родную дочь. Но во время путешествия через Атлантику страшный шторм забирает жизнь Ричарда. Вновь оставшись одна, убитая горем Элизабет ищет покоя и защиты в доме приемных родителей. Сердце девушки рвется от терзаний. Ведь, пытаясь сбросить путы прошлого, она оборвала связь с Жюстеном, беззаветно дарившим ей свою любовь.
Волнующая, потрясающая воображение судьба девушки-сироты. Холодным январским днем сестра Мария Магдалина находит на пороге монастырской школы малышку, завернутую в меха. В записке указано имя — Мари-Эрмин. Почему родители оставили ее у двери приюта как ненужную ношу?Со временем Эрмин, наделенная прекрасным голосом, станет той, кого будут называть соловьем. Она полюбит Тошана, и когда до помолвки останется совсем немного, девушка получит страшное известие о смерти любимого. Внезапно в жизни Эрмин появляется… ее мать Лора.
Эта девушка пела в церковном хоре — и ангелы завидовали ее нежному голоску! Даже когда сердце Мари-Эрмин без остатка заполнила любовь к Тошану, а на руках появился милый младенец, она не оставила мечты о сцене… А поезд уже мчит ее в Квебек: одно прослушивание — и ее судьба решена!
Волшебное пение Снежного cоловья вызвало бурю аплодисментов. Хрустальный голос Эрмин Дельбо, казалось, проникал в самое сердце, и его хотелось слушать бесконечно… Для Эрмин это был особенный концерт – ведь на нем собрались все родные и близкие ей люди. Все, кроме Тошана… Уезжая, он обещал, что разлука будет недолгой, но из поездки во Францию вернулся с незнакомой красавицей. Кто она и что их связывает? Сердце Эрмин терзают муки ревности. Сумеют ли они понять друг друга и сделать шаг навстречу? Ведь только вместе, простив все обиды, они смогут спасти свою семью…
«Способность Софи Лав передавать волшебство читателям изящно находит свое выражение в мощных выразительных фразах и описаниях. ОТНЫНЕ И НАВЕКИ – это идеальный роман для чтения на пляже с одной оговоркой: присущий ему энтузиазм и прекрасные описания с неожиданной тонкостью раскрывают многогранность не только развивающихся чувств, но и развивающихся характеров. Книга станет отличной находкой для любителей романов, ищущих более глубокий смысл в произведениях этого жанра». --Сайт Midwest Book Review (Дайэн Донован) ОТНЫНЕ И НАВЕКИ – это прекрасно написанный роман, на страницах которого описана борьба женщины (Эмили) в поисках своего «я».
Знатный граф и завидный жених Джеффри Кейн больше не верит в любовь. Отныне для него важна лишь страсть, обжигающая тело и не касающаяся души. Ребекка – юная мечтательница. Ее нежное сердце хочет тепла и ласки. И, кажется, все это обещает манящий взгляд графа… Его сильные руки дарят незабываемое наслаждение, а слова любви кружат голову. Поймет ли Джеффри, что Ребекка – его судьба?
Эта книга является своеобразным путеводителем по одному из интереснейших в мировой истории периодов — эпохе «короля-солнце» Людовика XIV. Философия будуара и правила игры, писк моды и веселая наука любви — это ключи к пониманию событий, связанных с жизнью блистательной Анжелики, героини романов Анн Голон, покорившей сердце не одного великого правителя и при этом оставшейся верной своим принципам, чувствам, своей безграничной любви.
Эугенио и Маргарита друзья детства, которые любят друг друга чистой и преданной любовью. Но всё вокруг словно препятствует их чувствам — и родители, и сословное неравенство, и предрассудки окружающего общества, и, наконец, религиозные устремления самого Эугенио, который отправляется на учебу в семинарию, чтобы стать священником. Однако он не может забыть Маргариту и разрывается между религиозностью и необходимостью отказаться от плотской любви. Что победит в душе молодого человека — любовь или вера? Как совладать с жизненными обстоятельствами и сословными предубеждениями? Что сильнее — страсть или религиозность? Надежда или отчаяние? Верность или вероломство?
Герой романа ”Фортуна — женщина”, проводя служебное расследование, находит в сгоревшем доме мертвеца… Ради спасения любимой женщины, руководствуясь не долгом, а чувствами, он преступает закон… Главный персонаж романа ”Барьеры”, выясняя обстоятельства загадочной гибели брата, начинает понимать, как сильна в человеке способность творить не только добро, но и зло. Лишь любовь спасает его от необдуманного и трагического шага… Что перед нами — детектив или романтическая история о любви? И то, и другое.
