Алые паруса бабушки Ассоль - [55]

Кортик набросился на меня, не дав договорить. Прогресс! Раньше (лет до десяти) он после третьей фазы от злости и невозможности меня ударить – кто же ударит обезноженного горбуна! – в сердцах раскручивал инвалидную коляску и шел обливать голову водой. К одиннадцати годам он решил не поддаваться на мои провокации – терпел, сжав зубы, а один раз грустно попросил: «Не заводи меня, Атила, я твой единственный друг». После этого я прекратил трехфазовую нервотрепку и перешел к более утонченным одноразовым экспромтам, большинство которых Кортик не понимал из-за своей литературной и философской непросвещенности.

Мы били друг друга ногами, руками, а я еще кусался. Кусаться я научился в детских санаториях с двух лет.

Услышав шаги в коридоре, я вывернулся и выбежал из подсобки. Бежать – это счастье. Я так глубоко вдыхал воздух, что взлетал над асфальтом при каждом отталкивании правой ногой. Мир казался набором геометрических фигур, «обитатели так называемых четырех материков» грели воздух вокруг меня своим телами, а я бежал и смеялся. Знаете, почему? Потому что выяснил: у меня толчковая – правая!

Ваниль положила на заплывший глаз Кортика сырой антрекот. Мясо стало подтекать, Кортика мутило от запаха крови. Эйса обрабатывала укусы на руках и самый неприятный – на правой щеке у губы.

– Я все понимаю – психическое расстройство, всякие мании, – заявила она курившей Ассоль. – Но этот вот укус на щеке – ужас кромешный! – как можно объяснить?!

– Никак. – Ассоль подошла и всмотрелась в лицо внука.

– Да ладно, – отшутился он. – До свадьбы, говорят, все такое заживает.

– Плевать на свадьбу, – заявила Ассоль. – Через неделю ты должен выглядеть как непогрешимое произведение искусства.

– Перед кем? – хмыкнул Кортик.

– Перед стариком в инвалидной коляске, – ответила Ваниль. – Ассоль на тебя поспорила.

– На мою сперму? – спокойно спросил Кортик.

Наступила тишина. Потом Ассоль прошлась по комнате – они зализывали раны Кортика на втором этаже в комнате бабушки – и поинтересовалась:

– Он сказал – сперма?

– Нет, – быстро ответила Ваниль.

– Да! – кивнула Эйса. – По-моему, у мальчика крыша поехала.

– Тоже мне новость! – отмахнулась бабушка.

– Вероятно, он думает, что мы собираемся его клонировать на радость престарелым маразматикам. Считает, верно, себя непревзойденным по красоте и интеллекту, – предложила свой вариант Эйса.

– А может, это Касабланка переборщила с приемами правильного мытья тела? – выдвинула свою версию Ваниль.

– Стоп! – крикнула Ассоль в озарении. – Я поняла. Твой друг – этот, как его… – Она пощелкала пальцами, но быстро вспомнила: – Атила. Он предположил, что я привезла тебя сюда исключительно для использования твоих яичек? Так?

– А что… – задумался Кортик, – эта самая штука появляется оттуда?

Ваниль, закрыв рот рукой, выбежала из комнаты. Ассоль строго посмотрела на Эйсу.

– Я серьезна, – уверила ее та. – Я абсолютно серьезна. Ничего… смешного… – Кусая губы, Эйса встала и подчинилась категоричному жесту Ассоль: вон!

Оставшись наедине с внуком, Ассоль села на канапе, вытянув ноги.

– Да, – сказала она устало, – эта самая штука появляется именно из яичек. Теперь ты скажи – мое предположение относительно причины вашей драки правильно?

– Вроде, – пожал плечами Кортик.

– Кто первый начал?

– Он! Он предложил полезть с ним на кран, а я отказался. Атила всегда так – сначала…

– Стоп! – крикнула Ассоль. – Давай сразу договоримся – мы обсуждаем только присутствующих людей. Тебя и меня.

– Отлично, – согласился Кортик. – Объясни насчет старика в инвалидной коляске и спора, о котором говорила Ваниль. Ведь это касается меня?

Ассоль закурила и через три выдоха дыма кивнула.

– Это касается поиска сокровищ с «Германика». Мы с тобой через неделю полетим в Петербург. Оттуда – морем – в Калининград. У меня все готово к погружению, кроме очень важной малости – нет фарватера прохода крупных судов в сорок пятом от Кёнигсберга до острова Рюгена. Нам и с этой картой придется перекопать восемь километров, а уж без нее… Шестьдесят лет прошло. Трижды я уговаривала себя опуститься на это дно – когда твой отец залез в мой сейф, когда с выставки в Рио-де-Жанейро увели сканер и когда выслали нашего дипконсула из Гамбурга. Больше откладывать нельзя – один из сыновей ювелира Коха умер… – Она задумалась и добавила: – С твоей помощью. А второй дышит мне в затылок уже третий год. Наша доблестная Служба безопасности, опять же, активизировалась в последнее время, а у нее это случается, только когда уже есть результат, то есть нечто, что можно экспроприировать. О чем мы?..

– О старике и споре.

– Ах да. Этот старик имеет уникальный архив военных фарватеров и неплохо наживается на этом. В Отечественную потонуло столько разных кораблей! Но он своего рода извращенец, как и все инвалиды, получившие вдруг власть, позволяющую повелевать другими людьми.

– А что такое фарватер? – в самый разгар ее философствования спросил Кортик.

Это было то, что моя матушка называет «пукнуть в бочку».

Ассоль застыла, забыв стряхнуть пепел в пепельницу на столике. Потом медленно опустила ноги с канапе и затушила сигарету. Встала, подошла к полкам с книгами – все это давалось ей с большим трудом. Кортик, вероятно, своим вопросом зашиб бабушку Соль до самого тяжелого состояния – так пожилой человек теряет последнюю надежду на помощника и единомышленника в финальном рывке обретения невозможного и прощается с мечтой.