Мужчина на перекрестке у светофора открыл переднюю дверцу тупорылого джипа и кивнул, приглашая маленькую рыжую женщину, мокнущую под дождем у автобусной остановки. Женщина неуверенно оглянулась, подошла к машине и осмотрела мужчину. Мужчина ждал, барабаня пальцами по рулю. Женщина приоткрыла рот, облизала нижнюю губу и засосала ее, задумчиво потупив глаза.
– Садись, пока зеленый, – устало сказал мужчина.
– Я хочу сказать, я хочу предупредить… – голос у женщины неуверенный и тонкий. Словно у ребенка.
Мужчина удовлетворенно кивнул. Женщина-ребенок, как он и хотел.
– По дороге предупредишь.
И женщина села в машину.
Она ехала молча четыре минуты, а это был для нее почти рекорд.
– Предупреждай, – разрешил мужчина, оценив ее молчание.
– Я очень опасна, – пролепетала женщина.
– Я тоже, – кивнул мужчина.
– Вы не понимаете…
– Ты маленькая и очень сексуальная. Это я к тому, что всякий понимает опасность по-своему.
– А вы… Подвезите меня, пожалуйста, к метро.
– Я еду кушать, просто кушать, понимаешь? В хорошее и дорогое место.
– Я не хочу кушать, я хочу в метро.
– Сколько тебе лет? – Мужчина достал из открытого пакетика леденец, засунул его в рот и катал, постукивая о зубы.
– Двадцать, – честно ответила женщина.
Мужчина кивнул, достал изо рта леденец и протянул его женщине, напряженно глядя на дорогу. Леденец светился – влажный и прозрачный продолговатый кристалл, зажатый тремя пальцами. Женщина взяла леденец.
– Мне столько не дают, я недоразвитая. – Она высунула длинный язык и кончиком чуть коснулась леденца на ладони. – Высадите меня у метро, а то у вас будут страшные неприятности.
– Например?
– Ну… В прошлый четверг меня подвозил один мужчина. Так неудачно получилось. Гаишник ему приказал остановиться, он стал тормозить, прошиб ограждение, и труба от этого ограждения прошла сквозь машину. Сзади у окна стояла клетка с канарейкой. Эта труба пробила переднее стекло, потом заднее, разбила клетку, и канарейка улетела.
Мужчина достал пищащий телефон, внимательно оглядел женщину, поднес трубку к уху. Он стал говорить, а женщина продолжала, жестикулируя, описывать медленный полет канарейки. Договорив, мужчина убрал трубку, затормозил, а когда машина остановилась, закрыл своей ладонью ей рот. Другую ладонь он положил на острую коленку, гладил эту коленку, что-то обдумывая, потом кивнул, словно решившись, и завел мотор.
– Мой сосед по лестничной клетке поехал со мной в лифте, – женщина никак не отреагировала на его поглаживания, – он рассказывал смешной анекдот. Про гомосексуалиста, которого уговорили прийти в церковь на службу, знаете? Лифт застрял между пятым и шестым этажами, свет погас, мы нажимали на все кнопки, потом кричали и стучали, потом пели песни, а когда лифт наконец тронулся и свет зажегся, оказалось, что сосед умер. Сидит на полу синий такой, глаза выпучены.
– Сердечный приступ? – попробовал угадать мужчина.
– Нет. Подавился жвачкой. Когда лифт дернулся, он пел песню, ну и… Я и не заметила ничего. Мы приехали, вон метро.
– Я все-таки думаю, что ты хочешь со мной покушать.
– Я один раз была в ресторане с двоюродным братом, он захлебнулся в унитазе. Нам было по пятнадцать. Мы выпили, его стало тошнить, он пошел в туалет, ну и… Потерял сознание, упал головой в унитаз.
Мужчина остановил машину. Он достал пачку сигарет и зажигалку. Напряженно всматриваясь в вечерние огни, словно решая трудную задачку, он прихватил зубами сигарету и устраивал поудобней в большой пухлой ладони золотое тельце зажигалки. Он вспомнил, где у него лежит рулончик лейкопластыря, и удовлетворенно кивнул. Ничего не поделаешь, женщина очень хороша и в его вкусе – маленькая и хрупкая. Нет в мире совершенства. Придется просто залепить ей рот. Закурив, он собрался двинуться с места, но от сильного удара сзади в бампер машины дернулся и выронил сигарету. Она упала, прожигая дымящуюся дырочку на брюках. В ложбинке между ногой и складкой опустившегося живота. Чертыхаясь, он бил себя по ноге, отстегивая ремень безопасности, и только собрался выйти из машины и выяснить отношения, как сильный удар повторился. Мужчина упал на руль лицом и выбил передние верхние зубы.
Женщина отстегнула свой ремень, открыла дверцу и вышла из машины. Она осмотрела улицу, влепившиеся сзади в джип старенькие «Жигули» и выпученные от страха глаза водителя, потом влепившийся в «Жигули» «Мерседес», его водителя, с тупым недоумением осматривающего передок своей машины. Из джипа вышел подвозивший ее мужчина, рот его был окровавлен, женщина неуверенно помахала ему рукой и чуть-чуть улыбнулась. С ладони упал желтый леденец. Подоспевший милиционер поинтересовался ее именем. Женщина сказала, что ее зовут Фаина и она совершенно ничего не видела. Она ушла на огонек метро не оглядываясь. На Москву куполом налегло темное ночное небо. Часы в метро показывали двадцать три тридцать.
Двадцать три сорок. Ева Николаевна проходит последний инструктаж. Она любовно поглаживает ствол великолепной винтовки с оптическим прицелом и повторяет, кивая головой, за начальником спецгруппы. Начальник от переутомления заикается и смотрит на женщину воспаленными глазами.
