Алов и Наумов - [15]

Венецианская интерлюдия

^{Лауреаты МКФ в Венеции, 1961 год. На сцене фестивального дворца Лидо Витторио Де Сета (лучший дебют — «Бандиты из Оргасоло»), Владимир Наумов (Золотая медаль, специальный приз жюри — «Мир входящему»), Ален Рене («Золотой лев св. Марко» — «Прошлым летом в Мариенбаде»), Александр Алов, Джованни Меколи (директор фестиваля), Тосиро Мифунэ (лучшая мужская роль — «Телохранитель», реж. Акира Куросава)}

Но вот что любопытно: тогда же, в 1961 году, совершенно неожиданно для нас, по настоянию итальянцев, которым удалось увидеть фильм, «Мир входящему» выпустили за рубеж для участия в конкурсной программе Международного кинофестиваля в Венеции. В конкурсе были представлены фильмы прославленных мастеров мирового кино: Акиры Куросавы, Роберто Росселлини, Алена Рене, Витторио Де Сика и других.

Наш изруганный, истерзанный фильм был встречен жюри, критикой и публикой с восторгом.

«„Мир входящему“ — самое искреннее откровение XXII Венецианского фестиваля», — писал известный итальянский критик, между прочим, коммунист Уго Казираги.

Фильм был удостоен Золотой медали — специального приза жюри за лучшую режиссуру, а также Кубка Пазинетти за абсолютно лучший иностранный фильм, показанный на конкурсе и вне конкурса.

Кинорежиссер Леонид Луков, возглавлявший нашу делегацию на Венецианском киносмотре, искренне радуясь за нас, сказал Алову: «Ну вот, Саша, теперь ваши мытарства кончились». Однако мудрый Алов возразил: «Думаю, вы их недооцениваете». И он оказался прав. Вернувшись, мы узнали, что с прокатом фильма у нас в стране дела обстоят так же плачевно, как и раньше. А может, еще хуже. Со всех сторон сыпались обвинения: «Работать с этим фильмом просто невозможно. Ни с какой стороны к нему не подступиться! Объяснить его трудно! Так чтобы никакой неприятности не вышло, лучше фильм на экраны не пускать». Или: «Совершеннейшая чепуха! Неужели за такой идейный брак нельзя спросить с творческих работников, допустивших такое?»

«Мир входящему» между тем получил еще много международных премий и широко демонстрировался во многих странах мира. Выдающийся французский историк кино Жорж Садуль, увидевший нашу картину на Неделе советского кино в Париже, написал: «Алов и Наумов сделали прекрасный, волнующий фильм, хотя сценарий и изобразительное решение порой грешат чрезмерной эффектностью. Тем не менее фильм берет за живое, потому что есть в нем глубокий и искренний ужас, который внушает авторам война. Безусловно, солдаты, ведущие в высшей степени справедливую борьбу, хорошо понимают, что спасают человечество от рабства и нацистской чумы, но это не может избавить их от страха смерти в последние часы войны, ибо еще страшнее и „бессмысленнее“ смерть, которая настигает солдата после победы. Этот трагизм последних часов войны воплотился в изобразительном лейтмотиве фильма — в образе дороги, влажно поблескивающей в ночном тумане, дороги, изрытой снарядами, заваленной брошенными при отступлении машинами, трупами, ранеными. (…) Я знаю, что на родине фильм подвергся критике за формализм. Что ж, охотно соглашусь с теми, кто считает, что в картине Алова и Наумова присутствует формализм, если только под этим словом подразумевать поиск самобытных и сугубо индивидуальных художественных форм. Такой формализм представляется мне гораздо менее опасным, чем другой, противоположный ему и заключающийся в академической имитации старых шаблонных форм, что приводит к созданию бездушных, мертвых стереотипов». Но, несмотря на хороший прием со стороны нашей и мировой кинокритики, «Мир входящему» прошел по стране крайне ограниченным тиражом. Алов, который очень дорожил этой картиной, искренне страдал от того, что широкий зритель практически картину не видел.

Кино и литература

Мы давно уже поняли, что в действиях начальства не надо искать логики. Несмотря на травлю «Мира входящему», несмотря на недовольные окрики и ругань, долетавшие в наш адрес из высоких кабинетов, наш с Аловым статус как молодых и талантливых явно упрочился. В те годы было создано Объединение писателей и киноработников (1963), и Пырьев, который был директором киностудии «Мосфильм», настоял, чтобы нас назначили художественными руководителями. Его главным аргументом было мировое признание фильма «Мир входящему», который, повторюсь, в СССР показывать не захотели. Вот такая непостижимая нелогичность, абсурд, оксюморон. Но благодаря этому появилось объединение, в котором собрались замечательные писатели, критики, режиссеры и даже один профессор элоквенции — Владимир Крепс. С нами сотрудничали писатели: Ч. Айтматов, Г. Бакланов, Ю. Бондарев, Б. Полевой, В. Тендряков, Ю. Трифонов, Л. Леонов, В. Катаев, М. Шатров, Б. Балтер, В. Аксенов, А. Гребнев, Л. Зорин, С. Лунгин, И. Нусинов и, наконец, А. Солженицын. Фильмы ставили: Б. Барнет, В. Басов, М. Швейцер, М. Хуциев, Ю. Карасик, А. Тарковский, А. Кончаловский, Э. Климов, М. Калик, С. Самсонов, Г. Егиазаров, И. Туманян, А. Смирнов, П. Чухрай, Б. Яшин, И. Селезнева, Д. Фирсова.

К середине 1960-х мы ощущали, как надвигалась тень, не такая, может, густая, но все же ясно ощутимая тень времен застоя. Естественной для нас реакцией на нее было стремление, тщательно, впрочем, маскируемое, создать свой очаг сопротивления. В этом стремлении мы с Аловым были не одиноки, и к нам потянулись единомышленники. Сейчас многие считают, что застой, подобно утюгу, подавил и «выгладил» все на свете, задавил все живое в кинематографе. Это серьезное заблуждение, если не подтасовка. Конечно, ущерб, нанесенный кинематографу застоем, велик. Но сопротивление было. Причем сопротивление организованное, продуманное, сознательное.