Алладин в стране гигантов - [22]

Алладин вздохнул и привычно начал описывать свои приключения, начиная с торжественного парада в столице Кантабрии.

Говорил он долго, потому что повелитель орлиных стай уточнял малейшие детали повествования. От усталости у юноши начала кружиться голова, а он все рассказывал и рассказывал, останавливаясь лишь тогда, когда Карог задавал очередной уточняющий вопрос.

– ...и когда я вышел посмотреть на звёзды, меня подхватил один из твоих стражников и принёс сюда, – закончил Алладин свое повествование.

Некоторое время в тронном зале стояла полная тишина.

– Мне очень бы хотелось тебе поверить, – наконец произнес Карог тихим, но все таким же напряженным голосом. – Но мой сан не позволяет мне верить на слово каждому бродяге. Если ты не убедишь меня в своей искренности, то мне все-таки придётся отдать тебя стражникам.

– О каких доказательствах ты говоришь? – поёжился Алладин.

– Кто убедит меня в твоей искренности? – спросил повелитель орлиных стай. – Найдутся ли два свидетеля, которые могли бы подтвердить правдивость твоих слов?

– Конечно! – воскликнул Алладин. – Ты можешь расспросить обо мне моего друга Лукино из рода Прибрежных Карликов. Это он подобрал меня в море.

Карог кивнул одному из стражников, и тот быстро заспешил к выходу.

– Твоего приятеля сейчас доставят сюда, – сказал Карог. – Кто ещё может заступиться за тебя?

– Есть ещё один свидетель, который, надеюсь, замолвит за меня словечко, – продолжил Алладин. – Это Огерт – хранитель границ.

Легкий шум пробежал по тронному залу. Придворные удивлённо перешёптывались, и только стражники, стоящие по обе стороны от Карога, сохраняли полную невозмутимость.

– Это хороший свидетель, – произнёс Ка-рог. – Будет хорошо, если он заступится за тебя. Его слово много весит. Он, кстати, гостит в моем дворце. Сейчас его позовут.

– Я вижу, в твоем дворце жизненно важно умение доказать свою искренность, – осторожно заметил Алладин.

– Слова – пустое, важно умение показать свою силу, – ответил повелитель орлиных стай. – Наши птенцы учатся этому искусству с яичной скорлупы. А ты понимаешь язык силы?

– А разве у силы есть язык? – удивился Алладин. – Мне казалось, что у неё есть только кулаки.

– А также могучий клюв и острые когти, которые понятнее любого слова, – ухмыльнулся Карог.

– Но сила может только разрушать, – сказал юноша. – Она никогда не создаст ничего прекрасного. Это истина, с которой трудно поспорить.

– Орлиным стаям нет дела до истины, – пренебрежительно ответил Карог. – Скажу более: в этом мире истина вообще никого не интересует. Важна только убедительность. А ничто так не убеждает, как те же клюв и когти.

– Они не убеждают, – возразил Алладин. – Они пугают. А это, согласись, совсем другое дело, не имеющее к истине никакого отношения.

– Что есть истина? – вскричал Карог. – Для вас, наземников, она всегда относительна и зависит от места, времени и множества обстоятельств. Орлы всю жизнь проводят в небесах, видят сверху обычаи и нравы обитателей земли и смеются над ними. – Карог понизил голос и презрительно нахохлился. – У каждого из наземников – своя истина. Как кому кажется, так оно и есть. Смешно! – Карог хрипло расхохотался. – Вы разбили истину на тысячи мелких осколков, а сейчас смотритесь в них и пробуете представить целое. Вы перестали видеть истину. Что кому выгодно, то и хорошо, то и благо.

– Творить благо – это и есть высшее благо! – сказал Алладин. – Для этого не нужна сила. Нужен только характер. А он потверже и когтей, и клюва вместе взятых.

– Характер! – фыркнул Карог. – О чём ты говоришь?! Там, внизу, вы только и делаете, что творите беззаконие, предаёте и изменяете друг другу. У вас нет никаких принципов, которые стоило бы отстаивать до последней капли крови! Вы запутались в своих проблемах и потеряли себя.

– Многое из того, что ты говоришь, верно, – потупился Алладин. – Но ты видишь только самое худшее, что есть внизу. И упорно не хочешь замечать лучшее. А ведь все меняется, все тянется к добру и справедливости.

– Ты прав только в одном, – холодно ответил Карог. – Всё меняется, но меняется у вас внизу. Озёра высыхают и превращаются в пустыни, на месте степей вырастает лес, реки меняют направление и текут по новым руслам, строятся города... Но у орлов есть чувство, которое никогда не меняется – чувство силы. Сила остается незыблемой во все времена.

– Но сила не может быть сама по себе! Она служит добру или злу.

– Вот здесь-то ты и ошибаешься, – сказал Карог. – Орлиное племя никому не служит, а силу свою мы употребляем, чтобы найти себя!

– Где найти? – не понял Алладин.

– Конечно, в войне, – вскричал Карог, расправив свои великолепные крылья. – В постоянном сражении со всем миром. Только битва, только упоение смертельной схваткой, требующее полного напряжения сил и самоотдачи, может принести счастье. Только война скажет тебе, кто ты и чего ты стоишь! Что может быть лучше войны?

Алладин хотел ответить: «Вкусный обед и беседа с друзьями», но не посмел и только едва заметно улыбнулся.

В это время позади Алладина раздался неясный шум, дверь распахнулась, и в зал ввалился хранитель границ Огерт, за которым опасливо семенил Лукино.