Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950 - [13]

Шрифт
Интервал

Может быть – просто новые впечатления отодвинули это на задний план?

Нет, что-то внутри меня протестует против этого. Не то, не то…

Так отчего же это? Что это значит?

Свадебное шествие… Ярко освещенная пестрая вереница придворных карет. Музыка… Развевающиеся знамена, флаги… Зелень, цветы…

Мощная красивая фигура Эйтеля89… Смелое, вдохновенное лицо… Поднятая в руке сабля…

Нет, не то…

Это была просто изумительная по красоте и яркости картина. И он, этот красавец-принц, только дополнение в этой картине.

Не то, не то…

Так отчего же, отчего???…

Роюсь, копаюсь внутри и ничего не могу сообразить…

Или это, быть может, просто утомление, чувство как-то притупилось, перестало быть таким острым и нервным?!..

Это, пожалуй, вернее…

Я устала мучиться, устала страдать от каждого лишнего слова, лишнего взгляда, обращенного к кому-нибудь, кроме меня… Да, да, вероятно, так… Это не может быть охлаждением.

Вспоминаю первое представление «Федора»: «Архангельский собор»90… Звон колоколов, тихое похоронное пение… Толпимся за кулисами перед выходом. Откуда-то какой-то фантастический красный свет… На душе как-то торжественно и празднично… Вдруг чувствую на своем плече чье-то тихое прикосновение. Скорее почувствовала, чем поняла… Даже не обернулась… Это он поправил мне локон – нежно, заботливо, как любящая мать… Потом то же тихое, тихое прикосновение сзади…

Ведь ничего в этом необыкновенного, но то, что почувствовала я тогда, – невозможно передать… Всколыхнулась какая-то волна внутри, подступило что-то к самому горлу, и вдруг опять – спокойствие… тихо, невозмутимо на душе, и такое полное довольство, такая удовлетворенность…

Значит, что-то есть, значит, не все [пропало]…

Да, очевидно, это переутомление…

И потом, когда успокоюсь, все пойдет по-старому…

Я часто думаю о будущем годе. И почему-то мне представляется, что «это будет». Обязательно.

И вот сейчас так ясно, так определенно представилось это…

Боже мой! Как долго я жду… [этого. – вымарано] бесконечно!

Надо бы писать много, много, да сидит Лидия Михайловна91 за столом, поет и мешает.

Кончаю поневоле.

19/6 [марта 1906 г.]

Опять… Я какая-то «звезда». «Звезда» в жизни человека, и человека серьезного, умного, интересного. «Я не могу говорить об этом человеческими словами, потому что самое большее, что я могу сказать, – это „я вас люблю“. – А этого мало…» Так что же, что же это? Боже мой! И жаль его, мучительно жаль!!

27/14 марта [1906 г.]. Четверг Дрезден (I день – понедельник)

Уже в Дрездене… Живем с Кореневой. Все почти время проводим вдвоем… Весело, беспечно, радостно… На душе хорошо, покойно… Ничто не волнует… Я не записала в дневник очень важной вещи. Это было еще в Берлине: Нина Николаевна92 велела Маруське93 передать мне, что меня очень портят мои башмаки: от них у меня и ноги безобразные, и фигура, и походка – нелепые, и еще что-то… И затем со злым смехом прибавила: «Василий Иванович первое время очень увлекался ею, но как только увидел ее башмаки – все как рукой сняло…»

На меня это сообщение подействовало как-то странно: двое суток я хохотала как сумасшедшая… «А счастье было так возможно, так близко…»

Да, вот что бывает на свете: слишком большие башмаки – не по ноге – сломили жизнь, рушили счастье, разбили надежды…

А мне смешно…

И нет боли, нет тоски и страданий…

Последние дни – как-то особенно хорошо: такое довольство, такая полная удовлетворенность…

Иногда кажется, что чаша может переполниться, и от радости, от счастья – грудь разорвется…

Что-то будет дальше?

Боже, Боже, не оставляй меня!

Иногда, когда я оглянусь, когда вдумаюсь – насколько я оторвана от своих, от дома, от тепла и ласки, – меня охватывает какой-то безотчетный страх… Жуть берет…

А потом – впечатления громоздятся одно на другое… одна радость сменяется другой… и все забывается, и дом, и семья, и он… да, да – чувство заметно ослабело, отодвинулось куда-то. Безусловно, это на время… А что будет будущей зимой?

И когда я думаю о том, что будет, – у меня перед глазами какой-то туман, что-то расплывчатое, нелепое, несуразное…

И даже не думается как-то.

Живу вполне настоящим…

Вот теперь, например…

Приехали в Дрезден…

Милый, уютный, красивый городок. Как-то тепло, хорошо почувствовала себя здесь сразу… Точно что-то родное, близкое душе…

Вошли в комнатку – и всколыхнулось все внутри…

Какая-то волна радости, тихого теплого восторга разлилась по всему существу… Окна раскрыты… Последние, догорающие лучи солнца скользят красивыми, яркими полосами… Воздух теплый, весенний, ароматный врывается смело и дерзко, колышет нежные кисейные занавески, приподнимает скатерть на столе… Тишина, уют, покой… Зеленые, едва распускающиеся веточки тянутся в окна… Чирикают пичужки… Где-то раздался веселый детский смех… два-три тоненьких голоска перекликнулись… и опять все – тихо… опять тот же келейный покой… Только звона колокольного не хватает…

А на душе… Боже мой…

И не разобраться! И радость, и восторг; и волненье, и полная тихая удовлетворенность – все это слилось вместе, во что-то огромное, широкое, и заколыхнуло совсем… Вспомнился Берлин. Первый день в Берлине… Какая противоположность! Замерзшие, дрожащие от холода, свернувшиеся в клубки фигуры на постелях


Еще от автора Алиса Георгиевна Коонен
Страницы жизни

Воспоминания А. Коонен охватывают большой и сложный период времени, она начинает их с конца прошлого века и доводит до 70-х годов. Творческая жизнь ее богата и разнообразна: прославленная трагическая актриса, сыграшная Федру, Клеопатру, Комиссара в "Оптимистической трагедии", она играла и веселые, задорные комедийные роли. Коонен жила в окружении интереснейших людей — Станиславский, Немирович-Данченко, Качалов, Леонид Андреев, Блок, Айседора Дункан и многие другие актеры, художники, музыканты, живые портреты которых даны в книге.


Рекомендуем почитать
Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 1

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.