Алексей Поркин, гроза Империи (краткий справочник по 101-му штампу в фантастике) - [17]

— Ладно, — улыбнулся Шота. — Я все равно притворялся.

Он двинулся к решетке.

— Ага, — подколола его девушка. — Глаза ты очень реалистично закатал за черепную коробку…

Мой друг неуверенно хмыкнул.

— Хорошо, что они до упукивания боятся червей. Слава богу, нас миновал тщательный обыск и рентген!

Он вытащил из уха длинную, сантиметров двадцати, отмычку. Пустоты в его чердаке хватало, вот зачем ему калькулятор.

Спустя минуту решетчатая дверь открылась, и Шота исчез за ней во мраке коридорчика. На краю камеры, возле самой стены он просунул голову между решетками и сообщил неприятным голосом.

— Не желаешь присоединиться ко мне в переноске тяжелых предметов?

Пришлось поплестись за ним.

Нагруженное тюками, наше бравое мини-войско возвратилось в камеру, где ожидала скучающая девушка.

— Отойди, — Шота по-братски оттолкнул Ирэн с койки. Он по пояс сунулся под шконку и зашуршал там извлеченным из мешка разводным ключом.

Узенькая кровать откинулась к стене, пол подался внутрь фундамента, и нашим взорам представилась немалая щель.

— Да сюда и плазменный танк пролезет, — ахнула девушка.

— Ну, если только втянет гусеницы… — Шота гордо полез в образовавшуюся темноту.

Мы последовали за ним.

— Река начинается за третьей развилкой, — проинформировал идущий впереди друг.

— Слушай, а как ты обнаружил этот вход? Да еще в юном возрасте? Зданию полиции не менее сотни лет!

Шота поскреб затылок.

— В детстве я слыл еще тем хулиганом. Вся Западная барахолка гудела и пряталась при моем появлении. Ох, и знатным же я был щипачем! — он замечтался, вспоминая детство.

— И сколько тебе годков было? — поинтересовалась Ирэн.

— Я начинал карьеру с шести лет, — похвалился бывший малолетний преступник.

— Ну и ну! — правдиво восхитилась девушка.

— А я в это время уже маршировал по плацу и голыми руками задушил своего первого врага.

Шота опешил.

— Это кого?

— Таракана!

Мы стояли перед дверью, возвышающуюся над нами в добрых три человеческих роста. Она вся была покрыта подпалинами от фугасов и мелкими следами отбойных молотков.

— Республиканцы, а за ними и имперские собаки, долго мучились над открыванием сего мамонта бетонно-металлического творчества. Но, в конце-концов просто бросили, присудив творению инопланетное происхождение. Да-м, наши предки строили на славу, бетон не ниже двухтысячной марки. Не попробуешь открыть? — предложил мне товарищ.

— Дай отмычку! — я схватил железяку и ринулся к полуметровой за диаметром замочной скважине. Эффект был аналогичный, как поковыряться спичкой в канализационном люке.

Пятнадцать минут спустя, весь взмокший от трудового пота, я сдался и бросил идею.

— К твоему сведению, наши прадеды установили замок как раз для таких идиотов, как ты. — Смеялся подлый бармен.

— А ты, сколько потратил времени на этот сим-сим откройся? — оборвала его Ирэн.

Уголки губ друга опустились вниз.

— Около часа…

— Врешь, — я наклонился к его роже. — Прекрасно вижу, когда ты лукавишь.

— Ну ладно, — поднял ладони Шота. — Я промучился две недели, пока не разгадал дедовский секрет.

Он ухватился за дверную ручку.

— Нужно пощелкать вот этой штучкой число, которое суммирует количество дней недели и порядкового номера месяца в году.

Он рьяно заработал рукой.

Дверь открылась. За ней не наблюдалось ничего, кроме чуточку испуганной нашими фонарями темноты. Шум воды, до этого еле ощущаемый, усилился — исток реки начинался прямо у нас под ногами.

За час мы собрали пирогу. Я трудился над центром и боковинами, Ирэн и мой друг сопели над носом и носом соответственно, они же одинаковые.

— Черти, в инструкции сказано, что она подготавливается за десять минут, — раздраженно разорвал тишину голос бармена.

— Да мы только запчасти минут пятнадцать раскладывали. И в бумажке не сказано, что ее надо собирать голыми руками.

Не хватало главного болта кормы, долго ломая головы, мы закрепили ее с помощью нескольких стежков бечевки.

— Главное, это следить за натяжением этого шнура, и смотри, чтобы он не оборвался. В этом случае крабы будут рады полакомиться вашим нежным мясом. — Проинструктировал девушку Шота.

Он вручил нам по длинной палке.

— Это что? — Ирэн нащупала дюралевый посох.

— Смотри, — отличился умом бармен.

Он нажал на кнопку ее палки, и она на обоих концах разошлась в стороны, как гусиная лапка.

— Это весла!

Я тоже раскрыл свое весло. Оно было очень легким и удобно лежало в ладони.

— Рекомендую накинуть весельные петли на пояса, и закрепите их в держателях пироги.

Он усадил нас в лодку и забросал тюками. Один врезался мне в бедро. Я взвыл от незаслуженной обиды.

— Не злись! — порекомендовал Шота, пытаясь нас оттолкнуть.

— Погодь, милок, — девушка выскочила из плавучего средства. — Надо попрощаться…

— Оч хорошо, — утешился мой друг. — Будем обниматься?

Темноту разорвал звук смачной пощечины.

— Это тебе за бабу! — второй удар, — это — за фурию, — Хлоп! Звук пинка, — а это — за неуважение к слабому полу!

Поцелуй в щечку, — а это за помощь…

Пирога качнулась — это Ирэн опять прижалась ко мне, закрепляя весло в уключине. Ноющий, но не обиженный Шота попрощался. Он стоял и мечтательно ухмылялся потирая поцелованную рожу.