Александр Невский - [182]
XXXVI
ЛОЖНОЕ ПОСОЛЬСТВО
Жестокая расправа над смутьянами хотя и поразила новгородскую чернь, но не сломила ее сопротивления, напротив, озлобила людей того более. И, как всегда бывало в таких случаях, когда возмущение мизинных доходило до края, бояре начинали натягивать вожжи. Ныне была тому еще причина — среди казненных не было ни одного вятшего.
Великий князь сразу почувствовал колебание бояр, когда получил от них приглашение на совет: «Приходи, Александр Ярославич, наставь на путь истинный».
Ну что ж, наставлять так наставлять, чай, не впервой ему. Жаль — ученики нерадивые, уж очень скоро урок забывают.
На боярском совете было непривычно тихо и благопристойно, и Александр понял: струсили вятшие. И ныне все, что говорил великий князь, слушали с таким вниманием, словно сообщал он дива дивные, хотя об этом со степени не раз было сказано: «Не хотите гривнами платить, готовьтесь, — животами».
Кряхтели бояре, переглядывались, ища друг у дружки сочувствия. Оно бы ладно, если б только за себя платить. Кинул гривну татарину, да и все. А то ведь за всех по гривне надо, даже за дите, вчера народившееся, и то гривну подавай. Тьфу, прости, господи! Но и это еще терпимо за своих-то семейных. Куда ни шло. Но холопы! Рабы! За них-то с какой стати калиту развязывать? Иной раб и резаны не стоит, а за него — гривну?! А уж за рабье дите и того тошнее. Этого уж, чтоб в счет не шел, лучше сразу псам на съеденье кинуть.
Вот тут покряхтишь, почешешься. Калита, чай, не бездонная, в ней свои, кровненькие. И что за притча такая: чем в нее больше положишь, тем больше дерут с тебя? То на походы, то на крепости. Ныне вон на хана требуют. Добро мизинному — калиты нет, кун тоже, и забот никаких. А ведь тоже эвон взбулгачились, и никакой управы на них. Ни князь, ни казни утихомирить не могут: не хотят под татар, и все тут.
— А придется мириться, господа, — говорил Александр. — С Ордой нам нужен мир любой ценой.
— А как же с Орденом? — вздохнул Юрий Михайлович. — На какие куны мы станем с ним воевать?
— С Орденом? — переспросил великий князь и, несколько помедлив, сказал: — На Орден я постараюсь татар напустить. Они Орден побьют обязательно. Ныне сильнее татар я не вижу войска. Да-да. И хотя русичам сие слух не ласкает — татары сильнее и нас. Пока. А кто сильнее, тому и дань собирают. Разве это внове вам?
— Так мы ничего, Ярославич, мы б ладно. Но мизинные-то, вишь, как разошлись.
— Ништо. Ежели ваша Софийская сторона решится на счет, то и Торговая никуда не денется. Пошумят пошумят и за ум возьмутся.
Бояре колебались, и великий князь склонял их на число как умел, хотя хорошо понимал, какую вспышку ненависти вызовет это у мизинных против Софийской стороны. Он умышленно шел на эту крайность. Почти год уж бурлит Новгород, убили посадника, своротили с пути князя, добрались до численников. Даже казни, совершенные великим князем, не утишили бунт. Возможно, этот раскол и потасовка между своими отрезвят их наконец?
Александр Ярославич устал уж от всего этого. Ссылка старшего сына ожесточила его. Он не решился оставить среднего, Дмитрия, в этой каше. Пора домой, во Владимир. Надо успокоить великую княгиню. С чьей-то легкой руки пополз слух, что великий князь не пощадил и сына своего, удавив, сунул в мешок и ночью спустил в реку. Находились даже свидетели, видевшие это собственными очами. Не дай бог, дойдет этот слух до великой княгини.
Александр уже жалел, что велел везти Василия тайно, минуя Новгород и Владимир. Он понимал — злой слух пущен его врагами с целью возбудить у мизинных ненависть к великому князю — сыноубийце. Поэтому на боярском совете рассказал об истинной судьбе Василия Александровича: взят под стражу и сослан на Низ, лишен навсегда права наследовать отцу, живет в Городецком монастыре.
Переглядывались бояре в недоумении, шептались: «Это с родным-то сыном эдак. И в летописаниях такого не упоминается. Во, наградил бог великим князем!»
Воротившись с боярского совета на Городище, Александр тут же отправил поспешного течца во Владимир к Михайле Пинещиничу с единственным словом: «Пора». Сам выехал через два дня и ехал кружным путем, дабы не встретиться с Пинещиничем и не возбудить у окружающих каких-либо подозрений.
Пинещинич, как и было договорено, явился в боярский совет, предъявил ханскую пайцзу и оглоушил «вятших» новостью:
— Хан пришел с пятью туменами на Низ, дабы идти и взять на щит Новгород и Псков, если не будут приняты численники.
— Я же говорил, я же говорил! — вскричал Юрий Михайлович. — Допрыгались!
На Остафия Лыкова с испугу икота напала, ничего путного молвить не давала. Через каждое слово «ик» да «ик». Махнули на него рукой: помолчи хоть ты. Остафий в дальний угол забился, дабы не мешать, но и самому все слышать.
Расспрашивали Пинещинича дотошно: «Каков хан?» — «Зверь». — «Везет ли пороки!» — «Везет, и много, не менее сотни. С ними любую крепость за седмицу одолеет».
— Господи, помилуй. Что ж делать, братия?
— Вече… ик… сзы… ик… вать, — не выдержал в углу Лыков.
— А великий князь тоже хорош. Самый пожар, а он во Владимир.
— А что ему здесь делать? Вопли мизинных слушать да свою честь ронять? Спроть татар он все одно не пойдет.
Роман Сергея Мосияша рассказывает о жизни Михаила Ярославича Тверского (1271-1318). В результате длительной междоусобной борьбы ему удалось занять великий престол, он первым из русских князей стал носить титул "Великий князь всея Руси". После того как великое владимирское княжение было передано в 1317 году ханом Узбеком московскому князю Юрию Даниловичу, Михаил Тверской был убит в ставке Узбека слугами князя Юрия.
Известный писатель-историк Сергей Павлович Мосияш в своем историческом романе «Святополк Окаянный» по-своему трактует образ главного героя, получившего прозвище «Окаянный» за свои многочисленные преступления. Увлекательно и достаточно убедительно писатель создает образ честного, но оклеветанного завистниками и летописцами князя. Это уже не жестокий преступник, а твердый правитель, защищающий киевский престол от посягательств властолюбивых соперников.
Новый роман Сергея Мосияша «Похищение престола» — яркое эпическое полотно, достоверно воссоздающее историческую обстановку и политическую атмосферу России в конце XVI — начале XVII вв. В центре повествования — личность молодого талантливого полководца князя М. В. Скопина-Шуйского (1586–1610), мечом отстоявшего единство и независимость Русской земли.
Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.
Семилетняя война (1756–1763), которую Россия вела с Пруссией во время правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны, раскрыла полководческие таланты многих известных русских генералов и фельдмаршалов: Румянцева, Суворова, Чернышева, Григория Орлова и других. Среди старшего поколения военачальников — Апраксина, Бутурлина, Бибикова, Панина — ярче всех выделялся своим талантом фельдмаршал Петр Семенович Салтыков, который одержал блестящие победы над пруссаками при Кунерсдорфе и Пальциге.О Петре Семеновиче Салтыкове, его жизни, деятельности военной и на посту губернатора Москвы рассказывает новый роман С. П. Мосияша «Семи царей слуга».
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.